П. Пашкевич

Предсказуемо.

Посмотрим, что будет дальше... :)

Канцелярит -- беда. Годится разве что для фокала крысы из означенного учреждения. 

Слушайте, ну перестаньте вы гадать! Может, кому-то цветовая гамма обложки не нравится. Вам-то что до этого? Человек вам отзыв или хотя бы коммент написал? Ах нет -- ну и пусть идет лесом.

Любая. Я ориентируюсь на СИ, но в данном случае это непринципиально. Различия между известными мне версиями затрагивают, емнип, только "обрамление" лекции.

Но так-то задача интересная. Кстати, у Коваленко в "Истории сидов" есть версия естественного происхождения подобной "расы" (даже вида) -- правда, мы-то знаем из общего контекста, что почтенный германский профессор-антрополог заблуждался...

Можно. Но бросать ради этого впроцессник я не готов.

:)

Нуала-то по нашим меркам вообще подросток. Ну, правда, в те времена представления на тот счет были другие.

Сигге я потом мимоходом другую невесту "подобрал" -- одну из сестер Олафа.

На Санни. Увы, он опоздал :)

Подумал -- и добавил еще одно отправление в путь: https://author.today/post/715869

А я что, религиовед?

Ну можно и так.

Но я не уверен, что здесь вообще можно выстроить что-то универсальное, не привязанное к конкретному сеттингу.

>даже секунды не прочëл

Так тем более наплевать.

См. выше. Вам много кто написал одно и то же: на эти "неинтересно" можно наплевать.

Из конструктива: если вы вообще туда заглядываете -- значит, скорее всего, вам не хватает фидбека. Выходом может оказаться участие во флэшмобах и в марафонах по обмену текстами.

Вот плюньте!

Тут даже обижаться-то не на что. Ну любит, скажем, человек другие жанры и делает пометку, что вот эта книжка не на его вкус. Всё.

А всем не угодишь.

Красиво!

Угу. И отбраковка тоже. А еще можно специализированные породы выводить -- для спорта, для физической работы, для умственной.

Не, нафиг такое! :)

Некий разумный минимум человечество и так выработало: прежде всего, запрет на близкородственные браки. Дальше -- начинаются этические проблемы.

А конструктивная критика обычно не агрессивна

Тогда важно, как именно ему об этом напишут.

Ни в какой не выйдет. События -- раньше появления "Каббалы".

Если вдруг тебе надоест попсовая одержимость, добавь в свою историю её же, но с мотивами Хава-Нагилы, что переводится с иврита как маца из младенцев, шучу, это обозначает «давайте радоваться».

Вы даже не представляете, что я как раз на днях написал нечто с одержимостью и с иудаизмом (вернее, иудеем... вернее, с одержимостью эльфийки, полюбившей иудея... Вернее... Ну, в общем, забавное совпадение).

Жаль, мотив диббука туда не прикрутить, наверное.

Если объекту критики самому видно, что эта критика несправедлива, -- имхо, не так больно (разве что критик лично знаком). Хуже, когда автор неопытный и готов верить любому мнению -- хоть читателя, хоть критика, хоть не пойми кого.

Поэтому нелишне, увидев несправедливую злую критику под чужой книгой, уравновесить ее своим отзывом.

Что до платной публикации -- имхо, автор вправе попытаться пробиться таким способом к читателю.

Работает ли это -- ума не приложу.

Касательно агрессивной реакции на критику: если она не конструктивна, а именно агрессивна -- ну а чего пререкаться с неадекватами?

Эх, научиться бы плодить светлые...

Хотя бы в виде текстов. Хотя лучше бы наяву.

Не в любом.

Не покажутся, если будут внешне неотличимы от красивых людей. И не покажутся, если человеческая культура не будет стремиться от них намертво отгородиться.

Привлекать же основательные рассуждения из области теории эволюции, я думаю, сюда не стоит, ибо это конструкт человеческой фантазии, а не реально существующий вид приматов.

Ну у вас-то обе реальности как бы реальны. :) 

А у меня обе как бы вымышленны, есть лишь единичные экземпляры то ли эльфов, то ли сидов -- результат эксперимента.

Не, ну конкретно лицо-то получалось плюс-минус одно. А казалось ли оно красивым -- ну доказать это будет трудно, но мне кажется, что скорее нет. Это же межанизм межвидовой изоляции. :)

И именно поэтому часто можно с чистой совестью вкладывать в уста своих героев сказочные сюжеты из других стран и культур.

Но лучше все-таки проверять их на аутентичность. :)

Кстати, о Диведе. Почему-то вспомнил, что брак Кейндрих с Гулидиеном был для нее уже второй. :)

Удачи! :)

А я решил, что у меня слишком "узкоадресное".

А конец Римской Африки мы считаем от прихода арабов в Магриб или еще раньше?

Ага, рассказ помню.

Сам на этот раз решил не участвовать.

Тоже принесу сюда:

1. Полуявь-полунаваждение (на самом деле ни то ни другое) с поездкой Вальки Ткаченко в Оксфорд (из "Оксфордской истории")

Как он очутился в Англии, Валандил вспомнил не сразу. Вроде бы спать он ложился, как всегда, в своей комнатушке в купчинской «хрущевке» — а проснулся почему-то в оксфордском отеле. И, что самое загадочное, поначалу не удивился этому ни капельки. Потом ни с того ни с сего в памяти всплыло, как он мечтал добраться до мест, где жил и творил Профессор, как собирался поклониться его могиле, как, старательно выводя гелевой ручкой округлые буквы тенгвара, писал ему письмо на высоком квенья... Ну, а дальше помаленьку стали подтягиваться, нанизываться одно на другое и остальные воспоминания. Кажется, был какой-то непонятный лотерейный билет, оказавшийся вдруг выигрышным; кажется, призом удивительно кстати оказался тур в Великобританию, да еще и с остановкой в Оксфорде; кажется, Валандил летел на самолете сначала из Пулково в Хельсинки, потом из Хельсинки в Хитроу, а потом еще ехал на автобусе... В общем, рассыпанный пазл в конце концов сложился во вполне правдоподобную картинку. И все равно в этой истории было нечто подозрительное, ненастоящее...

2.  Начало Танькиного пути из Корнуолла домой (из "Дочери Хранительницы"):

За ночь погода вконец испортилась. Еще задолго до рассвета Танька выглянула на улицу – и не увидела над головой ни единой звездочки. Небо сплошь затянуло тучами, вовсю моросил мелкий дождь. Не прекратился он и утром.

А на рассвете в Ланнуст выехал Кей и очень скоро вернулся – вымокший, но довольный.

–Договорился! Можно ехать, – оповестил он всех еще на входе.

–Сэр Кей, вы этого Лауэна с повозкой сюда позвать догадались? – поинтересовалась в ответ леди Эмлин.

Кей охнул, только что за голову не схватился.

–Нет, я подумал, мы до Ланнуста сами... – обескураженно пробормотал он и торопливо добавил: – Давайте я обратно – одна нога здесь, другая там!

–Ни к чему это, сэр, – вмешалась Гвен. – Да неужели я их каких-то пять миль не провезу?

Леди Эмлин чуть подумала, потом сдержанно кивнула:

–Благодарю вас.

На том и порешили – и вскоре все вместе пустились в путь. Жилище Мэйрион на время опять опустело: вместе с Гвен к фургону отправился захотевший непременно проводить девушек господин Эрк, а с ним – разумеется, и Беорн. Идти самостоятельно Беорну, конечно, никто не позволил, и всю дорогу его нес на плечах господин Лэри.

Вытянувшись в цепочку, они долго шли вдоль полуразвалившейся каменной стены. Финд, вырвавшись вперед, уверенно труси́л вдоль тропки среди терновника и вереска, иногда останавливаясь, чтобы задрать ногу над очередным камнем или просто дождаться медленно бредущих людей. Пожалуй, пес в чем-то был прав, обходя тропинку стороной: за ночь на ней появилось множество новых луж. Их приходилось обходить по краю, и путники то и дело натыкались на мокрые ветви терновых кустов, хлеставшие по ногам и норовившие зацепиться за одежду. А дождь всё лил и лил, и временами Таньке чудилось, будто это пресветлая Дон, сидя на облаке над далеким, невидимым отсюда холмом Бронн-Веннели, оплакивает отъезд никогда не видевшейся с ней, но все равно любимой внучки. Наваждение это было, конечно же, совсем глупым: в Камбрии, куда они возвращались, Дон тоже считали своей и даже верили, что она еще совсем недавно жила в тулмене где-то неподалеку от Кер-Кери. Но все равно Танька до самого фургона не могла отрешиться от стоявшего перед ее глазами образа.

А потом они ехали в Ланнуст: леди Эмлин и три ее спутника-скрибона – верхом, остальные – в фургоне, и только Финд, как всегда, полагался на свои собственные ноги. Привычно устроившись на облучке рядом с Гвен, Танька с грустью смотрела на тянувшуюся по сторонам бурую, кое-где разбавленную лиловыми вкраплениями вереска пустошь. Время от времени она придвигалась к самому краю сиденья, оборачивалась назад и отыскивала глазами становившийся всё меньше Бранов холм с темным пятном рощи на склоне. Тогда она долго вглядывалась в его окрестности, тщетно пытаясь высмотреть соломенную крышу одинокого дома, а потом поворачивалась обратно и устремляла взгляд на едва различимую за завесой дождя темно-серую полосу моря.

В селение они въехали совсем неожиданно: дорога резко повернула влево, и по обеим сторонам от нее вдруг потянулись одна за другой серые каменные постройки. Возле заезжего дома – двухэтажного здания под двухскатной сланцевой крышей – фургон остановился. Здесь их уже ждала крытая повозка, немного похожая на оставшуюся в Кер-Леоне бричку. Рядом, переминаясь с ноги на ногу, стоял возница – сутулый, носатый, закутанный в черный засаленный плащ старик, видом и правда изрядно походивший на грача.

К повозке Танька подходила с опаской: вспомнила рассказ мамы о пугавшихся ее лошадях. Однако снова всё обошлось. Ближний к Таньке рыжий мерин с белой пролысиной на лбу посмотрел на нее вполне дружелюбно, а стоявший рядом с ним мохнатый конек чуть более темной масти и вовсе не удостоил вниманием. А вот в глазах возницы, стоило Таньке к нему приблизиться, на мгновение мелькнула тревога. Впрочем, он тут же взял себя в руки и, почтительно поклонившись, сделал приглашающий знак рукой.

С семьей господина Эрка отъезжавшие попрощались быстро, но сердечно.

–Дождь в день отъезда – добрая примета, – улыбнулась Гвен, сморгнув слезу. – Счастливой вам всем дороги!

Господин Эрк напоследок преподнес Таньке свиток гленской мелованной бумаги.

–Здесь немножко моих песенок, леди, – пояснил он. – Может, когда и прочтете – вспомните меня, старика-подменыша. Доброго вам пути!

А Беорн просто помахал им всем рукой.

Именно на итальянский?

То есть исполнение оперных арий Немайн было бы неожиданно понятнее местным горожанам, чем литературная латынь?

Да, разумеется, без конфликтов и даже с конфликтами между хорошим и очень хорошим интересная история получится вряд ли. Но где правило, а где исключение - поди разберись. Вот точно ли были таким уж замечательными эльфы Трандуила, поймавшие Бильбо с гномами? Не, возможно, как раз тот самый плен был, с учетом общей ситуации, и логичен. А безответственная попойка, благодаря которой Торин сотоварищи сумели от них сбежать? :)

В общем, ничего не утверждаю, но и приравнивать толкиновских эльфов к ангелам остерегусь. :)

Ну вот даже с феанорингами это по факту не так.

А Эол чего стОит! Ну про Маэглина я просто молчу -- правда, как раз его можно считать исключительным случаем.

Народная латынь, подозреваю, вообще проблема. Если я правильно понимаю, к этому времени у нее было множество региональных разновидностей, еще и не всегда взаимопонятных. А из наших современников в ней, наверное, разберется только лингвист-профессионал.

Точно, влипнем.

Причем я-то уже влип, и безнадежно. Исправлять имя поздно, да и не стану.

И открываю страшную тайну: "Танька" -- так моя покойная тёща регулярно звала мою жену. Без малейшего уничижения.

А кто с этим спорит?

Хм... Почему не учитываю? А Анастасия у меня там откуда, к которой в гости едет моя героиня?

У меня даже "Последний рыцарь" учтен, не только "Сноровка". :)

Но это цитата из "Камбрийской сноровки"! :) Копипаст из моего архива.

— Твой… сын?!

—Ага. Подарили! Еще летом… Назвала Владимиром. Вовка, знакомься — это тетя Настя… Она хорошая.

Помню этот момент с сидой :)

Забавно всё это выглядит с колокольни моих персонажей, где героиня, зовясь сидой, ненароком (а может, в глубине души и не ненароком) узурпирует под "аутентичные предания сидов" толкиновский легендариум :)