Олег Ликушин

Одной обложки довольно. 

Светом, дружище, светом! )

Я про себя нелюбимого. )))

В детство, что ли, впасть.

Замечательно. А-Пушкин сидит и в ус не дует: не вырос (ус).

Ух, попадись он мне! Ух я его! ))

Замечательно.

Приступаю к пожизненным накарябкам. 

Ваще ничего. Обнуление пикселей не за горами. Замесил глину, готовлю таблички Хаммурапи. )

Думаю.

Любопытно. Слушаю в иске "параллелей" с художествами Филонова, перед работами которого, равно и трагической судьбой, можно преклониться, не опасаясь "косых взглядов". Не уверен в наличии "параллельности". Впрочем, каждый слышит как он дышит. Есть о чём поразмыслить.

Жизнь такова, какова она какова. )

Иихх! )))

Та же история: принцы и нищие, посмертно. 

Никак и никуда без полицейских методов. )

... горбунёк. )

Подумать только: принцы и нищий. 

Благими намереньями... )))

Практично. )))

Дарю формулу человека: самоотверженный эгоизм. Смываюсь. )

Ох уж эти наукообразности! )))

Всё смешалось в доме Обломских. )

На или ву, всё одно - клепать и никаких гвоздей! )

Понятно. Клёпки клепать насмерть. )

Проверил: были. И что? )

На суд научной общественности доставляют конвойные. )

Дополнением: 

«Историческая сцена разыгралась 6 апреля 1922 г. в Париже на заседании Философского общества <...>, на котором Анри Бергсон в полемике с Эйнштейном пытался отстаивать множественность сосуществующих “живых” времен. Ответ Эйнштейна был бесповоротен, он категорически отверг “время философов”. <...> Современная физика опровергает в этом вопросе его самого».

 (И.Пригожин, И.Стенгерс. Порядок из хаоса: Новый диалог человека с природой. М., 1986.

 С. 365).

Почти ничего не понял, но если что, я за жидкий космос, в таре ноль-пять и выше. И чтоб без торговцев. )

Ни на иоту не усомнюсь. Пожил бы ещё лет дцать, составил Пушкину "конкуренцию". 

Хармс "в моём" случае был из уклончивости прям: "... все люди по сравнению с Пушкиным пузыри, только по сравнению с Гоголем Пушкин сам пузырь. А потому, вместо того, чтобы писать о Пушкине, я лучше напишу вам о Гоголе. Хотя Гоголь так велик, что о нём и написать ничего нельзя..." 

Поэтому я написал о Веневитинове. Вдохновившись "Узбекской рапсодией". За что, маэстро, в ножки Вам. )

Я.

Нежная человеческая шея – вот лучшее место для взращивания железных идей.

Я тоже так думал. )

Весьма простенький делёж. Таблица всегда врёт. )

Это не схоластика - диалектика, вполне себе почтенная. Этот момент многие философы разбирали, ой как научно. Могу кое-кого с полок достать. )

А вот с камнем - чистейшей воды софизм. Апорийный тупик средневековых умников. 

Со всей полнотой должного почтения к Вашим возражениям.

Атеист, отрицая Бога, утверждает его наличие своим отрицанием.Он не может уйти-убежать от Него, сколько бы ни старался. Такой парадокс. 

Если мы говорим Спаситель, то говорим о Боге. Утверждение о том, что всемогущий Бог чего-то не может, нелепо. 

Если же мы имеем представление об Иисусе как бродячем проповеднике, в духе, скажем, Эрнеста Ренана, то чтение текстов для него могло не иметь значения, и я, подозревая атеистический подход, выставил "читателя сердец". Это "чуть" больше, чем читатель книжек.

Что до самой формулы дельфийского оракула, то я склоняюсь к такой транскрипции: живи, не боясь смерти и времени. Это вполне в греческом духе, в философском. Эпикур: "Не бойся смерти: пока ты жив - её нет, когда она придёт, тебя не будет". Для стоика Зенона вполне.

Рыжий уже был - текстами, до деланья ему биографии системой. Без чтения его текстов производство не было бы запущено: мало ли тунеядцев в стране. Сам факт Ахматовой исчерпывает дело, на мой взгляд.

Читать и делать - различные действия. Производство классиков происходит на полях чтения, оно, как минимум, вторично. Потом, что такое "классик"? Слава, деньги, блага?..

Ура, гип-гип. )

Поискал: "Весёлая покойницкая". Не знал. Послушаю. Благодарю.

Автору и музыкальному редактору - поклон, два поклона.

Радостный сон – сизопёрая речка, мякиш медвяных, крутых берегов. В роще – кукушка, со счётом беспечным: то тихоходкой, то чуть не бегом. Солнце негромкое, месяц прозрачный – форточка тайны, в ней плеск голосов: встречи нежданной счастливые плачи, шалой звезды любопытный глазок мельком стрижиным – сквозь блики земного, шорохи времени, памяти, слов. Чудо пропащее – речи немого, воздух медвяных, крутых берегов.

Противорядие.)

Кто с Типами брачуется. С Топами норовят.  )

Тут наука бессильна. )

Ихъ бинъ проживать изволит. Под охраной, чтоб не сбежал в карете Чацкого. )))

Принимают на грудь. Знаете что. Не палитесь на диоптриях. ))))

И Джузеппе там, да. Но я больше по текстовой части. 

Нет, я в Москве с крокодилами дружу. А в Завидове - с оленями, лосями, лисами, волками, белками, куницами, енотами и, случается, с волками. )

Кабесона я слушал когда-то. Где Кабесон, там Дон Карлос. Где Дон Карлос, там Шиллер. 

В зиму. Когда стада оленей надо распугать, чтоб на двор не лезли. )