А, похоже, полуобразованцами у нас сегодня вся земля полнится. И даже в такой стране как Китай, в стране с культурой наидревнейшей. А ведь их там о таких закидонах в умствовании предупреждали ещё такие древние мыслители их, как даосы.
Она у меня ревнива, как «Софья Власьевна» наша, и потому стоит мне только скосить глаза свои в сторону какой-нибудь юбки, под которой не она находится, так она тут же закатывает истерику, как Генсек какой-нибудь наш.
- Да какая тебе разница! От души от какой-то там! Как баба старая! Им это там надо… Временщики, мать их так-то! Ну а нам-то что? Зато преференции потом всякие будут! Вступай раз доверяют!..
До сих пор мы были непростительно скромны и, сознавая свое тяжкое положение бесправия, забывали все хорошее, полное надежд и развития, что представляет наша народная жизнь.
- Не в том суть! – перебила она меня. – Папаша наш в дурь попер! Говорит, а вот раз правители наши не могут обеспечить нас приличной работой, то пусть теперь платят они нам пособия,! Я им, говорит, настругаю, мало не покажется.
- Вот именно – «кажется». У нас знаешь, как это называется?.. Мелкотемье и субъективистские пристрастия. А то и как-нибудь покрепче. И после чего до старости лет будешь в девочках-лаборантках бегать…
А вот интересно! Духовных скреп у кого больше, у тех, которые, добиваясь законными методами для себя и всех, протестуют, или у тех, которые всегда в этих скрепах и всегда всем довольны?
Давно известно, что всякий народ заслуживает того правительства, которое имеет. Оно являетесь только настоящим выражением своего прошлого. Нормально, чтобы в стране были представлены все оттенки мысли, даже самые крайние, даже порой неразумные. Живая борьба препятствует гниению и претворяет даже неразумные стремления в своего рода прививку: то, что неразумно и вредно для данного времени, часто сохраняет силу для будущего.
И полезло тогда из меня то, что было со мной когда-то. В школе ещё. Увидел я вдруг как тащат меня на уколы, на прививку. Меня тащат, а я сопротивляюсь. И весь класс, все эти октябрята и друзья мои, под чутким руководством классной руководительницы, тащат меня там вместе с партой в сторону двери! Чтоб и мне, как и всем им, тоже сделали б укол!.. И помню тот ужас, который охватил меня в тот день!..
Начало девяностых! Перестройка, мать ее так-то! С одной стороны, как бы понятно - Наконец-то! А с другой?!.. Так что я как бы пас. Но у меня жена! Гневливая! Правда - была, да вот теперь сплыла. Нет, но это надо знать мою высокообразованную женушку. Она, видите ли, работник просвещения как бы. Была, правда. Преподаватель истории и литературы в школе и потому как бы знала как надо и как не надо нам всем…
Понятно, что для вас, живущей в Москве и, может быть даже на Рублёвке, легко говорить о жизни и об ощущениях ее так, как вы это и делаете, но будьте честнее, не прячьтесь от жизни в коконе своих иллюзорных представлений о жизни на Руси.
То-то что все мы такие сегодня атеисты, и все себя богами считаем, но тут же все, как только чуть что ни так, так сразу же… Бежим в церковку, чтоб свечечку поставить заступнику какому-нибудь или заступнице за нас.
Тут, видите ли, вот в чем дело, жила у меня в те времена одна такая Лиза. Бедная как бы. Я с ней в продуктовом познакомился. Зашёл в магазин, чтобы купить десяток яиц, а за прилавком … Продавщица!..
И являются теперь уже такие «гении» образцами для подражания у всяких там "шариковых». Которых сегодня пруд пруди, которые тоже ведь хотят быть "великими", а не тварью дрожащей, которая прав не имеет.
Не нужно забывать, что мы живём в дебрях многомиллионной массы обывателя, политически безграмотного, социально невоспитанного. Люди, которые не знают, чего они хотят, - это люди опасные политически и социально. Масса обывателя ещё не скоро распределится по своим классовым путям, по линиям ясно сознанных интересов, она не скоро организуется и станет способна к сознательной и творческой социальной борьбе. И до поры, пока не организуется, она будет питать своим мутным и нездоровым соком чудовищ прошлого, рождённых привычным обывателю полицейским строем.
- Нет, все мы всегда «хотим», конечно же, друг друга, но любим ли при этом, - как бы успокаивая меня, произнёс он и добавил. – Я, если честно, то вообще не знаю, что такое любовь. То есть ни головой своей не знаю, а чувствами. Вообще, все мы, кажется мне, только говорим о любви, да пишем о ней. Ну, или ищем её, а вообще-то никого не любим.
- Нет. Но ты представляешь! Он их всех, губернаторов-то этих на экраны вывел и вынудил отвечать на вопросы населения в эфире! – опять воспрял духом сосед.
И вот ведь если бы только ото всего этого было бы всем хорошо, ан нет, потому что хорошо от это у нас всегда только тому, у кого есть власть, а народ наш давно уже живет, безмолвствуя, в парадигме «хочешь жить – умей вертеться». Естественно же, не забывая потом за все это свое «верчение» каяться.
И похоже, мозги у нас у всех в связи с этим кривые и всех нас, для того чтоб жить по-другому, надо теперь лечить. И долго, очень долго. Почему? Да потому что наше общее образование, которое у нас сегодня у всех, чем мы так гордимся, это ведь ещё не просвещение.