Непохмелённые со вчера Охапкин и Матрёшкин мёрзли во дворике ресторана "Гландыш", с нетерпением дожидаясь того момента, когда буфетчица закончит разборки с директрисой и вынесет наконец пузырь краснухи.
— Колёк, — пощёлкивая зубами от холода, спросил другана Матрёшкин, — а ты слыхал, какую хрень эти козлы наверху придумали?
— Не-а, не слыхал, — изнывая от приступа алкоголизма, зло шмыгнул носом Охапкин. — Ну и чё они там придумали?
— Да эту, как её, на... — Матрёшкин употребил нецензурное ругательство. — Короче, новую какую-то приватизацию.
— И дальше чё? — равнодушно сплюнул Охапкин.
— В общем, теперь голоса избирательские можно продавать, — объяснил Матрёшкин.
Охапкин с неприязнью зыркнул на Матрёшкина и принялся аккуратно сковыривать со своей телаги примёрзший плевок.
— Слышь, Колёк, а давай я на... — Матрёшкин употребил нецензурное ругательство, — куплю твой голос, а? — Матрёшкин нарочито мерзко заржал. — Ты как, Колёк: за пятёру продашь, а?
Примечания автора:
Текст содержит сцены насилия, табакокурения и потребления алкоголя, а также может оскорбить религиозные чувства.
Twitter
