После афганского ада я думал, хуже не бывает. Пока портал не швырнул меня в 1980-й — в тело советского агронома, направленного во Вьетнам. Мой „метод будущего“ — капельное орошение — здесь ересь. Местные чиновники рычали: „Убери руки от наших традиций!“, а партия шпионила за каждым шагом. Но хуже всего была Лан — переводчица с холодным взглядом и огнем в крови. Она не верила мне. Пока не оказалась в эпицентре борьбы, где рисовые поля стали полем боя, а любовь — самым опасным из преступлений.
Я пришел искупить прошлое. Но Вьетнам научил меня: рай можно вырастить даже в аду. Если выживешь...
