Он не человек. Не зверь. И не бог. Он — то, что рождается, когда справедливость умирает. Из боли ребёнка и ярости зверя, из гнили болота и памяти крови, вырвалась Длань Природы. Она не говорит. Она не просит. Она приходит туда, где суд замолчал, где законы гниют, где человеческое слово — лишь звук. И тогда начинается суд. Не человеческий. Не божественный. Природный.
