Город встретил меня не пронзительным берлинским холодом и страхом, а промозглой сыростью, серостью и тихой, затаённой враждебностью. Датская столица жила под немецким сапогом, но здесь оккупация носила более… мягкий, что ли, характер. На улицах было меньше мундиров, люди казались не такими загнанными, как в Берлине, но напряжение висело в воздухе, как туман над Эресунном. Чувствовалось, что под внешним спокойствием зреет сопротивление, а глаза Гестапо и их местных пособников следят так же неотступно, как и в сердце Рейха.
