Цикл «Мир Осколков.»

От неминуемой гибели Льва спас подземный караван, ведомый филином, который вещал голосом давно погибшего волшебника.
Так мальчик покинул родной Петербург и отправился за Пелену — туда, где живут потомки цивилизации, разрушившей свой мир ради власти над Пространством и Временем.
Опираясь на паровые технологии и крупицы волшебства, их народ, пугающе похожий на людей, процветает на Осколках — островках жизни, окружённых пустошью, чьё исковерканное мироздание сулит лишь вымирание.
Льву суждено было попасть в служение Собору Трёх Мастеров — месту, где обучаются отпрыски благородных родов под надзором могущественной ведьмы.
Мальчику приходится скрывать своё прошлое: ведь пришельцы из-за Пелены не должны оживлять автоматонов, править ветром и зажигать свет в янтаре — камне, внутри которого запечатано разумное древо.
Само рождение Льва — чей-то ход в великой теневой войне. Но пока под его сердцем пылает камень, он будет сражаться.

Лев пробыл в Соборе Трёх Мастеров гораздо дольше, чем рассчитывал. Играть роль трубочиста-недотёпы и держаться подальше от бурной жизни Трезубца у него не вышло.
Роковое решение Собора об обучении слуги навлекает на Льва новые беды. Тайное общество устроило охоту на него и его товарищей, а за стены Трезубца проник настоящий убийца.
В поисках ответов о своём происхождении Лев угодил в водоворот войны между опричниками и мятежниками.
И хуже всего то, что могущественный артефакт Праотцов, который всегда спасал трубочиста, отныне опасен не только для окружающих, но и для своего носителя. Граница между реальностью и снами о прошлом начинает разрушаться.
Однако в эту мрачную пору одинокий мальчишка познаёт неведомые ему сокровища – верную дружбу и первую любовь.

Близится развязка истории соборного трубочиста.
Борьба за власть над осколками миров может уничтожить Трезубец. Трое могущественных волшебников стремятся завладеть древней машиной, которую скрывает Кагорта.
В этой теневой войне Лев должен защитить то, что ему дорого. Однако неожиданно на него обрушится проклятие, тяготеющее над его мёртвым родом.
Сияй, янтарь, сияй! Тьма наступает!