Дикий разум (нанохулиганство)

Тут кое-где писали, что в малой форме нельзя раскрыть оригинальный мир. Ну я и выбрал это задачей для нынешнего хулиганства:

У Хотера сами собой прижались уши, вздыбилась шерсть на загривке — на вытоптанной земле стоял соперник, угрожающе переставляя в пыли массивные передние лапы, мех его принял красный цвет, клыки обнажились. Он даже слюну окрасил в красный, чтобы сильнее запугать Хотера.

Но Хотер с детства не любил эти предбрачные традиции. Сначала самцы раскрашивали мех в яркие цвета, некоторые даже перья на хвосте выращивали, чтобы заметнее быть среди бескрайней выгоревшей травы. Потом самка выбирала двоих, и начинался бой.

Ярка выбрала бы и одного Хотера, но традиция не разрешала. Потому пришлось выбрать и соперника сильного, опасного, но бесхитростного.

Хотер же был совсем другой. Не сильный, но ловкий и смышлёный. Охотясь на остроклювых зебр, он примечал, как мельтешат их полоски и трудно сосредоточится на цели. Смазывая когти ядом жёлтых змей, он задумывался, что можно ведь научиться вырабатывать этот яд и самим — у некоторых же получалось. Правда, они потом быстро сходили с ума — не зря этим же ядом шаманы изгоняют злых духов Сияющей Горы. Поэтому Хотер сначала разобрался, что такого в юрких куньях, которые без вреда переживают укус змей.

Сейчас Хотер принял полосатый окрас зебр — соперник удивился и развеселился. Окрас добычи! И даже не понимал, почему целится, но всё никак не может вцепиться в горло, а лишь натыкается на острые когти Хотера. Почему немеют исцарапанная морда и бока, мутится в голове, и одолевает слабость.

Седой Шаман одобрил союз Хотера и Ярки. Но брачные игры недолго радовали Хотера, он быстро пресытился и снова начал смотреть, изучать.

И, конечно, всё чаще подходил к проклятой Сияющей Горе, почти целиком скрытой зарослями. Она возвышалась зелёным холмом посреди ровной измождённой солнцем степи, только на самой вышине среди листвы что-то сияло на солнце. Будто снег, который Хотеру не раз мысленно показывали странствующие сказители. Но в тех мыслях горы были гораздо выше и зелень там не росла. Хотя, сказители могли и приукрасить.

Движимый неясной жаждой, Хотер всё же рискнул. Он приблизился к Горе, ощутил источаемый ею ужас, от которого вздыбливалась шерсть и прижимались уши. Впервые в жизни Хотер трусливо поджал хвост. Это его так разозлило, что он решил дойти не смотря ни на что.

И вдруг он, дрожа от страха и гнева, задумался, что его так пугает? Почувствовал, что это не его собственный страх, а что-то сродни мыслям сказителей, только более хитрые мысли, потому что кажутся своими, и в то же время простые. Что может быть проще страха?

Вернулся в нору Хотер совсем другим. Он, распахнув глаза, рассказывал Ярке, что небо это вовсе не пещера, на которой из-за солнца светятся капли дождя, а пустое пространство, где мириады солнц. Ярка не понимала и чуточку боялась Хотера, но пыталась, внимала его мыслям, радости и тоже менялась.

К вечеру Шаман почуял духов и явился в нору с сильными помощниками. Он резал кожу Хотера между ушей и в раны выдавливал яд жёлтых змёй. Это всегда помогало, но Хотер всё ещё передавал свои бессвязные, отравляющие мысли. Шаман влил в раны столько яда, что это или убило бы Хотера, или свело бы с ума — пришлось бы тогда Ярке искать другого мужа.

Но противоядие куний спасало Хотера и он понял — заставил своё тело разогреться, покрыться испариной. Он задрожал, выкатил глаза и пустил изо-рта пену. Шаман обманулся, ведь духи всегда так уходили, и оставил Хотера до утра. Ночью Хотер передал сторожу мысль о страхе и незамеченный ушёл с Яркой.

Впереди у них был долгий путь с духами Горы.