Плохие парни наступают + все плохо

В середине второго акта, после ложной победы или ложного поражения, герой теряет инициативу.  Там, где он был активен, теперь он реактивен, он реагирует на обстоятельства, а не создает их. 

Амплитуда перипетий при этом зачастую увеличивается, а ставки растут. Раньше герой с каждым шагом что-то приобретал - теперь он теряет, и его усилия сосредоточены на том, чтобы потерять не слишком много.  

Но в целом структура второй части второго акта повторяет структуру первой, как бы зеркально. Например, в начале второго акта Скарлетт прибывает в Атланту - в конце покидает Атланту. В начале встречается с Реттом - в конце расстается с Реттом. В начале он с ней танцует, чтобы ее завлечь - в конце он ее целует перед тем как бросить. И так далее.

Об этой структурной части мало что можно сказать, кроме того, что уже сказано. Герой с каждой перипетией движется от плохого к худшему, чтобы в конце второго акта достичь днища, вот вся суть. Посмотрим на реализацию этого принципа у Маргарет Митчелл.

Кто такие "плохие парни" в ее романе? В первую очередь, конечно, янки. Их пока не видно, они наступают где-то за кадром, но они неизменно наступают. В связи с этим ухудшается жизнь в городе. Раньше в связи с экономической блокадой не хватало тканей, булавок, ниток и прочей мануфактуры - теперь не хватает еды. Еще не голод, но уже серьезные стеснения. Приходят похоронки, их все больше и больше. Те, кто в начале войны радовался и прославлял Правое Дело, сейчас оплакивают погибших.

Но это еще не все "плохие парни". В момент ложной победы, когда Эшли поцеловал ее, Скарлетт торжествовала: Эшли все-таки ее любит. Но оказывается, что победа была действительно ложной: Мелани беременна. Скарлетт он только поцеловал, а Мелани носит в себе плод более существенных проявлений любви, которые не достались Скарлетт. А поскольку Эшли, уходя, взял с нее клятву заботиться о Мелани, тем самым она обязана заботиться и о ребенке. Это ей нож острый. Причем ребенок "наступает" одновременно с янки, и роды Мелани совпадают с битвой за Атланту. 

И наконец, "плохие парни" - это общество Атланты, которое обернулось против Ретта Батлера, когда он из "героя, прорывающего блокаду" сделался "грязным спекулянтом". Да и сам Ретт, который много сделал для того, чтобы настроить против себя это общество - в частности, постоянно давал волю языку. Отказаться от общения с ним Скарлетт не может: он привозит много полезных ништяков, и самое главное - понимает ее, хотя порой ее это бесит. Но и продолжать общение с ним - означает нарываться на неприятности.

Под влиянием всех трех факторов Скарлетт все больше и больше чувствует себя загнанной в угол, и в конце концов напряжение достигает максимума в паническом бегстве из Атланты. Увеличение амплитуды: сначала на кону стоит репутация Скарлетт, потом, по мере развития сюжета - ее благополучие, и в поледних тактах - ее жизнь.  

Если прогрессия усложнений - самая приятная часть повествования, то "плохие парни наступают" + "всё плохо" нередко самая сильная. Там герой показывает, что он может, здесь - чего он стоит. 

Скарлетт, прямо скажем, стоит немного. Избалованная девочка, привыкшая все получать по первому слову, она совершенно теряется перед лицом ужасов войны, и в отчаянии бежит домой, в Тару, с нелепой надеждой, что мама решит все проблемы, приголубит ее, прижмет  к груди...

А вот тебе хомут, чтобы голова не болталась! Добравшись до Тары, Скарлетт узнает, что ее мама умерла.

ВСЁ ПЛОХО!

На этой стадии, учат нас мудрецы, хорошо бы дать почувствовать "дуновение смерти". Но тут не дуновение, тут целый ураган в лицо: мама умерла. А чтоб жизнь окончательно мёдом не казалась, сёстры болеют тифом, отец помешался, негры, кроме самых преданных, разбежались, усадьбу разграбили янки, и спасибо, что не сожгли - зато сожгли урожай хлопка за три года, надежду на восстановление Тары. Сожжена также усадьба Эшли, Двенадцать дубов.

На стадии "всё плохо" у Скарлетт, черт подери, действительно плохо всё. 

Скарлетт ничего не остается, кроме как напиться и заснуть с мыслью "Об этом я подумаю завтра".