Мой читатель

Тексты меня заставляет писать мой внутренний даймон. И внутри у меня разворачиваются диалоги примерно такого содержания.

- Почему ты так боишься выходить в люди? - это даймон. Ему сам черт не брат, он красавчик и любимец женщин. - Кого ты видишь, кому говоришь?

- Ну... - я, толстая тетка, приближающаяся к полусотне. - Вижу занятых мужчин, успешных, которые так смотрят, будто бы я им пылесос продаю. Спрашивают, почему они должны тратить своё драгоценное время на мои творения, когда могут его потратить на Пелевина, Сорокина, Паоло де Коэльо... Я не знаю, что им ответить. 

- Господи, - даймон звонко смеётся. -  Но ты же выбрала самый гнусный тип читателя! Лучше представь себе своего читателя, к нему и обращайся.

- Но я не знаю, кому могут быть интересны мои книги, - лепечу я в смущении. - Это могут быть очень разные люди, там, от умной домохозяйки, или женщине в декрете, до успешных мужчин. Если они занимаются ролевыми играми, почему не могут прочесть и моё...

- Оспади, - даймон закатывает глаза. - Ты что, начиналась этих дурацких книжек по маркетингу? Целевая аудитория, её особенности и вкусы? Дорогая, выбрось все это. Ты не создаёшь продукт, ты пишешь истории. Если ты хочешь создавать продукт - это иное. Чего ты хочешь?

- Истории, - тут же отвечаю я. - Конечно, истории. Создавать продукт - это не моё. Не здесь. 

- Тогда давай договоримся: больше никаких штук из менеджмента и продаж, - даймон прищуривается. - Вернёмся к читателю. Не пытайся представить себе каких-то реальных людей или какие-то группы. Просто придумай себе читателя. Без всех этих путающих характеристик возраста, пола и социального положения. 

- Придумать? - я поражаюсь простоте. - Да как я потом буду убеждать реальных людей читать мои книги? Если рассчитываю на выдуманного?

- А ты вообще для чего стараешься? - усмехнулся мой красавчик. - Для кого пишешь вообще? Придумать историю в своей голове - это одно, но надо её записать, а это труд, надо соответствовать принятым канонам, развитие сюжета, персонажи... Для кого ты все это делаешь? Не отвечай, я знаю. Для меня. Я всегда тебя читаю.

- Сам бы тогда и рекламировал, - бормочу я в некоторой досаде. Потому что он прав, меньше всего я думаю о том, кто это все будет читать, когда пишу. Потому что мой первый читатель - это он. Внутренний демон.

- Это я и делаю, - даймон делает паузу, смотрит пристально. Я чувствую, что у меня мозги начинают дымиться. Даймон - тоже я, моя другая часть. В моей голове несколько. Много. Одни части трудятся для других. Как все сложно-то. - Просто придумай читателя. Это не такое дело, в котором можно потерпеть неудачу. Давай, детка.

- Во-первых... - начинаю я, сдаваясь и признавая его правоту. - Мои истории навеяны детским ощущением восторга восточных сказок. "Тысяча и одна ночь" - это увлекательное волшебное путешествие, которое длится и длится. И каждый вечер - новая история. Мой читатель любит длинные истории, в которые вставлены новые истории, а в них - еще истории... История за историей. Это как ехать на велосипеде жарким летним днём по незнакомой дороге, с холма на холм. Никогда не знаешь, что там, за поворотом, и любопытство гонит все дальше и дальше. То есть мой читатель - он любопытный. Скорее не интеллектуальным любопытством, а вот этим любопытством ребенка или странника: а что дальше? Как герои выберутся из сложной ситуации? 

Во-вторых, мой читатель - храбрый. Частью мои сказки напоминают сказки братьев Гримм: герою отрубают руки-ноги и бросают в болото. Но читатель верит, что это ещё не конец. Герой получит новые конечности, и побежит по дорожке снова. 

Любопытство и храбрость нужны читателю еще по одной причине. Мои сказки основаны на индийских преданиях, которые мало знакомы обычному читателю, а если знакомы, ассоциируются с чем-то религиозным. Но я не пишу про индийскую религию как таковую, ни в каком аспекте. Мои истории - не про существ, которым поклоняются. Храбрость и любопытство нужны, чтобы не остановиться сразу "ой, я ничего не знаю про индийские штуки, это не для меня". Но что знает человек, открывая "Тысячу и одну ночь"? Он нагружает себя предварительно знаниями о суффизме, исламе, культуре средневекового Востока? Нет же, он просто открывает книгу и погружается в мир волшебства. Вот точно так же и с моими сказками. Они даже проще, чем многие авторские миры фэнтези, объясняя которые авторы пишут простыни текстов. Не знаю, почему, но есть какой-то барьер в восприятии сказок, основанных на индийских преданиях. Мой читатель достаточно храбрый и любопытный, чтобы этот барьер пересечь.

А еще, мой читатель немного наивный, ведь сказку в первую очередь воспринимаешь буквально, иначе сложно получить удовольствие. Но и умный, потому что в сказке внешнее и внутреннее часто меняются местами. Монстр - это и чудовище, и внутренний страх или тревога. Не всех монстров надо убивать. Некоторые приручаются, а иные преображаются в царевен и царевичей. 

Мои сказки подобны театру теней. Мой читатель притягивается, привлеченный пестрым шатром, смуглым зазывалой в тюрбане, пряными запахами и темнотой балагана. Ему хочется усесться на ковёр, и стать частью всего этого.

- Этого достаточно? - спросила я даймона.

- Для первого раза сойдёт, - кивнул мой красавчик. - После еще поработаем. А сейчас - смотри новую историю...