Изначальная функция литературы

Литература начиналась как сакральное. Она несла сакральную функцию, о которой нынче, кажется, напрочь забыли. «Красота спасёт мир», - сказано у Достоевского. И как это понять? Наверное, сейчас набегут и потребуют показать: где, в каких абзацах, в каких словосочетаниях и словах прячется эта самая красота у Фёдора Михайловича? Ну или у Чехова где она? У Толстого?

Слово не Луна, утверждают буддисты. Слово – только палец, который указывает на Луну. Слова лишь указатели. Они могут указывать на нечто конкретное – на попаданца, на эльфа, на героя-любовника и т. д. Но слова могут указывать также и на то, что за пределами слов. И тут мы приходим к понятию цельности человека, к необходимости гармонии для достижения этой цельности. Обыденный человек живёт в обыденном состоянии. Но под воздействием эстетического человек способен «впрыгнуть» в некое высшее состояние, в котором весь наш обыденный мир с его болезнями, голодом и смертями оказывается только фоном для претворения красоты. Там нет смерти, времени и пространства. Там – Вечность. Обычному человеку это покажется бредом, ведь он никогда ничего подобного и близко не испытывал. Но посмотрите хотя бы на Восток. Почему тамошние годами сидят в позе лотоса, ради чего? В принципе, ради того же. Того самого возвышенного состояния, в котором весь наш привычный мир оказывается только фоном. И что мне с того? – спросит обычный человек. – Это добавит мне денег? Нет, не добавит. Но если ты ищешь смысл жизни, если хочешь понять, как всё устроено, а самое главное, для чего нужны все эти бесчисленные страдания – это лишь пустота твоего длинного сна, ты заперт в его пределах, но есть способы выйти наружу.

Вот для этого и была предназначена литература. Чтоб не давать людям спать, чтоб побуждать просыпаться.

Мы все играем на компьютере, мочим ботов и прочих злодеев штабелями, но в этом мире мы сами оказываемся в роли ботов и жаждем знать: как? за что? почему? Но тот, кто стукает по клавишам, это тоже на самом деле мы. В этом и есть Красота.