Котогонный аппарат (18+, нанохулиганство)

Осторожно, некоторый треш. Вызванно пятницей и чтением заголовков здешних постов.

* * *

— Ты ж про новое пойло говорил, — обиженно ворчал Фёдор.

Николай гордо погладил странный аппарат — стоявшую на кухонном столе переноску для животных, покрытую матерными письменами, из которой к розетке вился провод, а к стоявшей на табурете водочной бутыли шел тонкий прозрачный шланг.

— Это котоперегонный аппарат, — заявил Николай. — Как известно из интернета, коты являются жидкостями, но чтобы раскрыть этот их потенциал, требуются особые условия…

Фёдор погрустнел:

— Слух, после твоего драконьего пойла, я два дня огнём рыгал. Давай, я за водярой сгоняю и всё, — жалостливо просил Фёдор.

— Где твой экспериментаторский дух?

— Уговорил, закуску тоже возьму.

— Не, — замахал руками Николай. — Ща всё будет, где-то тут Васька смылся… — Кис-кис-кис! — опасным тоном звал он.

Кот, видимо, что-то подозревал и не появлялся. Но Николай, опасаясь опостылевшей водки, скрылся за дверью кухни и через минуту приволок полосатого Ваську, прижавшего уши. Кот безропотно исчез в переноске. Закрыв дверцу чёрной шторкой, Николай внимательно оглядел аппарат и спросил:

— Начинаем?

— А с котом ничего не будет? — прогундел Фёдор.

— Не, он изгоняется из аппарата в бутылку, потом газообразничает и через день восстанавливается в прежнем виде, только некоторое время жрёт за двоих.

Фёдор обречённо вдохнул. Николай щёлкнул тумблером на аппарате — что-то внутри замигало разноцветными огнями, раздался недовольный мяв, и по трубке будто шерстяная змея побежала.

— Похмелье будет? — Фёдор с опаской глядел на заполненную до половины бутылку, где шевелилась живая шерсть и сердито зыркал кошачий глаз.

— Наверняка.

Из бутылки теперь смотрело два глаза, только уже не сердито, а обреченно — похоже, кот не первый раз участвовал в экспериментах Николая.

— Ну Васечка, ещё капельку! — прошептал Николай, глядя, как по шлангу сбегает последняя шерстинка.

Для пробы Николай налил в стаканы всего лишь по пятьдесят грамм.

— Блин, это же не коньяк. Лей нормально, — отреагировал Фёдор.

— Оно наверняка по голове даёт.

— То шо надо. Давай.

Николай долил шевелящегося меха под обрез — заодно в стакан упали оба глаза. Это стоило отметить в записях эксперимента.

— Итак, за подопытных животных! — поднял Николай напиток.

— Да, за нас! — Фёдор звякнул о стакан друга и залпом выпил. Зажмурился…

Николай пригубил, покатал на языке. По ощущению, будто во рту оказалось юркое неочищенное киви повышенной лохматости, в пищеводе оно легонько процарапало коготками и упало в желудок, разлив по телу мягкое мурчание.

Фёдор сидел с закрытыми глазами — с ним что-то происходило, а доносящееся из его нутра мурчание всё усиливалось.

— Мяуздец… — Фёдор раскрыл перекошенные кошачьи глаза. — Мяу?

В глазах этих было удивление, обида, и разливающееся по телу окошачивание. Нечленораздельно мяукая, Фёдор сполз с табуретки и на четвереньках пополз прочь с кухни.

Наспех всё записав в блокнот, Николай ринулся искать товарища. Тот обнаружился игриво лежащим на боку и пытающимся точить когти об диван. К счастью для дивана, когтей у него не было, а без них пальцы особого урона не наносили.

По утру кошачий дух покинул экспериментаторов и вернул себе прежний облик сердитого кота Васьки. Николай к тому времени исписал весь блокнот, периодически борясь с призрачным желанием поточить когти и отгоняя навязчивые мысли о клубке ниток. Федору было хуже, до самого обеда он сидел на полу и всё держался за голову. Глаза у него были уже не кошачьи, но зрачки стали овальными, а вместо слов выходило только жалобное мяуканье, сильно напоминающее матерщину. Вечером он уже снова научился ходить на ногах, пусть и опираясь на стену.

С тех пор Фёдор пить практически бросил, изредка только баловался валерианкой, да развёл в горшках на подоконнике какой-то котовник.