Финальный образ

Итак, мы пришли к концу нашего спасения кошки. Дописали роман, повесть, рассказ. Что осталось?

Осталось завершить это все яркой картиной, где все персонажи показаны в их новом статусе, новой ситуации. Показать изменившийся в результате их (и не только их действий) мир.  Показать, как  изменились они сами. Было - стало.

В финале первой части "Унесенных ветром" такой сценой является рассматривание конфедератской купюры, на которой написаны стихи.

Настал сентябрь, и пришла пора собирать хлопок. Однажды после полудня, погожим, солнечным днем ранней осени Уилл Бентин, сидя на ступеньках крыльца у ног Скарлетт, неторопливо повествовал своим бесцветным голосом о непомерных ценах за очистку хлопка на новой хлопкоочистительной машине под Фейетвиллом. (...)

Мелани с ребенком на руках тоже вышла на крыльцо, расстелила на полу старое одеяльце и посадила на него Бо, чтобы дать ему поползать. Получив очередное письмо Эшли, Мелани либо радостно распевала, сияя от счастья, либо впадала в состояние беспокойного тоскливого ожидания. Но и ликующая и подавленная, она пугала своей бледностью и худобой. Без единой жалобы она выполняла свою долю работ, хотя здоровье никак не возвращалось к ней. Старый доктор Фонтейн определил ее болезнь как женское недомогание и в полном согласии с доктором Мидом заявил, что ей вообще не следовало иметь детей. Он без стеснения предрек, что еще одни роды убьют ее.

— Сегодня в Фейетвилле мне попалась на глаза одна весьма занятная штучка, — сказал Уилл. — Я подумал, что вам, сударыня, будет интересно это увидеть, и решил прихватить ее с собой. — Порывшись в заднем кармане брюк, он вытащил обшитый лыком коленкоровый бумажник, который смастерила для него Кэррин, и достал оттуда денежную купюру Конфедерации.

— Если вам кажется, — Уилл, что в деньгах Конфедерации есть что-то занятное, то я никак не разделяю вашего мнения, — резко сказала Скарлетт, так как один вид этих денег приводил ее в исступление. — У папы в сундуке лежит этих бумажек на три тысячи долларов, и Мамушка давно рвется заклеить ими дыры на чердаке, чтобы там не гулял сквозняк. И, пожалуй, я так и сделаю Тогда, по крайней мере, от них будет какой-то толк.

— «Державный Цезарь, обращенный в тлен…» — пробормотала Мелани с грустной улыбкой. — Не нужно, Скарлетт, не делай этого. Сохрани их для Уэйда. Он, когда подрастет, будет гордиться ими.

— Насчет державного Цезаря я ничего не слыхал, — терпеливо промолвил Уилл, — а вот то, что вы сказали насчет Уэйда, мисс Мелли, — так ведь и я как раз о том же. Тут на обороте наклеен стишок. Я знаю, мисс Скарлетт не больно жалует стихи, но мне казалось, эти могут прийтись ей по душе. 

Он перевернул купюру. С оборотной стороны на нее был наклеен кусок оберточной бумаги, исписанный бледными самодельными чернилами. Уилл откашлялся и неторопливо прочел:

— Называется: «Стихи на оборотной стороне денежной купюры Конфедерации»:

Это знак, не имеющий больше цены, —

Сохрани его, друг дорогой,

Это символ когда-то прекрасной страны,

Разоренной жестокой рукой.

Да поведает он свой печальный рассказ

Том, кто память хранит о былом,

О земле — колыбели священной для нас,

О грозе, полыхавшей огнем. 

— О какие прекрасные, какие волнующие слова! — воскликнула Мелани. — Нет, Скарлетт, ты не должна позволять Мамушке заклеивать деньгами щели на чердаке. Это же не просто бумажки, как правильно сказано в стихах.., это память о той жизни, которая ушла безвозвратно.

— Ах, Мелли, не будь такой сентиментальной! Бумага все равно остается бумагой, а у нас ее так мало, и мне надоело слышать Мамушкину воркотню из-за щелей на чердаке. А когда Уэйд подрастет, у меня, надеюсь, найдется для него достаточно зеленых банкнот вместо этих никчемных бумажек.

Уилл, который во время этого разговора приманивал к себе малютку Бо, показывая ему купюру и заставляя ползти по одеялу, поднял голову и, заслонив глаза от солнца рукой, поглядел на подъездную аллею.

— К нам еще кто-то пожаловал, — сказал он — Еще один солдат.

Скарлетт посмотрела туда и увидела ставшую привычной картину: бородатый человек в серых и синих лохмотьях — остатках военной формы обеих армий — медленно брел по кедровой аллее, с трудом волоча ноги, понуро опустив голову.

— А я-то думала, что с солдатами уже покончено, — сказала Скарлетт. — Надеюсь, этот не очень изголодался.

— Думаю, что очень, — промолвил Уилл. Мелани поднялась.

— Пойду велю Дилси поставить еще один прибор, — сказала она. — И надо удержать Мамушку, чтобы она не набрасывалась на этого беднягу прямо с порога, и не стаскивала с него рубище, и не…

Она так внезапно умолкла на полуслове, что Скарлетт подняла на нее глаза. Мелани держалась рукой за горло, словно ее что-то душило, и было видно, как на шее под кожей у нее быстро-быстро бьется голубая жилка. Лицо ее совсем побелело, а карие глаза казались неестественно огромными и почти черными от расширившихся зрачков. «Она сейчас потеряет сознание!» — подумала Скарлетт и, вскочив со ступенек, обхватила ее за плечи.

Но Мелани отбросила ее руку и в мгновение она сбежала с крыльца. Она летела по аллее словно птица, раскинув руки, едва касаясь ступнями гравия, ее линялые юбки развевались… И Скарлетт вдруг все поняла, и это прозрение обрушилось на нее как удар. Она прислонилась к колонне, чтобы не упасть, и когда солдат поднял заросшее белокурой бородкой лицо и стал, глядя на дом, словно не находя в себе сил сделать еще хоть шаг, у Скарлетт остановилось сердце. А затем оно толкнулось о ребра и забилось бешено, когда Мелли с нечленораздельным криком упала в объятия этого оборванного солдата и его голова склонилась к ее лицу. Не помня себя, Скарлетт бросилась вниз по ступенькам, но рука Уилла удержала ее, ухватив за юбку.

— Не надо, не мешайте им, — тихо сказал он.

— Уберите руку, болван! Уберите руку! Это ЖР Эшли! Но он продолжал удерживать ее за юбку.

— Ведь это же как-никак ее муж, верно? — мягко проговорил он, и, теряя рассудок от бессильной ярости и непомерного счастья, Скарлетт в смятении взглянула на него и прочла в глубине его глаз понимание и участие.

Посмотрите, как это перекликается с открывающим образом романа. Это то же самое крыльцо, та же самая Тара, но там была весна - а здесь осень. Время сбора урожая - и для Скарлетт, и для всего Юга этот урожай был горьким. Тогда Скарлетт сидела на крыльце и щебетала о войне с близнецами Тарлтонами - легкомысленными недалекими юношами, которых пожрала война, так желанная ими, пожрала и не подавилась. Сейчас она разговаривает с Уиллом Бентином - он ненамного старше Тарлтонов, но война его пережевала и выплюнула, оставив калекой. Скарлетт тоже сильно изменилась, теперь она не щебечет о разных глупостях, а ведет деловые разговоры о скидках на очистку хлопка, которые можно получить за сдачу коня в аренду. И все же Уилл сохранил в себе сентиментальные чувства к старому Югу, в то время как Скарлетт отбросила их полностью. Ее интересуют в основном "зеленые бумажки".

Рядышком с ними ползает Бо - ребенок, рожденный уже после гибели старого Юга, который будет знать его только по рассказам старших. Надежда на будущее, дитя двух лучших людей, которых Скарлетт знала в жизни.

И наконец, самое главное. Начальная сцена открыла нам чувства Скарлетт к Эшли. Финальная сцена тоже раскрывает их. Уилл Бентин, как и отец Скарлетт в свое время, высказывает понимание и участие, но в то же время и повторяет беззвучно месседж: у Скарлетт ничего не получится с Эшли, нужно, чтобы "муж и жена были из одного теста". Эшли принадлежит Мелани.  "Ведь это же как-никак ее муж, верно?" Для Скарлетт он точно так же потерян, как и в начале книги, и она точно так же не готова с этим смириться. Это не изменилось. Это будет движителем всего второго тома.

Ну а теперь - повторение пройденного. Второй том "Унесенных ветром".

1. Открывающий образ.

Митчелл здесь не нужно вводиьть читателя в курс дела, ведь аудитория уже знакома с первым томом, поэтому она коротко описывает Скарлетт, пишущую письмо, и тут же переходит к постановке темы.

2. Постановка темы: старые плантаторы, такие, как О'Хара, обнищали, а на их костях поднимается новый Юг - циничный, жадный, хамский Юг "белой швали" - Слэттери - и союзных им понаехавших янки - Уилкерсонов и Хилтонов. Они хотят купить Тару, и они опасно близки к выполнению своего замысла, потому что у Скарлетт нет денег на уплату налога.

3. Экспозиция: Митчелл коротко пересказывает политическую и экономическую ситуацию Юга глазами Скарлетт. Скарлетт идет к Эшли за помощью и видит, что Эшли бесполезен.

4. Событие-катализатор: появление Уилкерсона и Эми Слэттери, которые приехали купить поместье.

5. Дебаты: Скарлетт хочет ехать в Атланту, чтобы покорить Ретта Батлера и получить от него деньги на уплату налога. Мамушка категорически против.

6. Ключевой поворотный момент: Скарлетт выходит замуж за Фрэнка Кеннеди, чтобы получить 300 долларов на уплату налога.

7. Прогрессия усложнений: Скарлетт становится хозяйкой лавки, покупает лесопилки, ее дела процветают, она помогает Эшли и Мелани, рожает дочку, снова сводит дружбу с Реттом Батлером - но одновременно судьба подносит новый удар: погибает отец. На саму Скарлетт нападают "вольные негры" из палаточного городка, и в ответном рейде Ку-Клукс-Клана гибнет ее муж Фрэнк. Ретт Батлер предлагает ей выйти за него замуж. Скарлетт соглашается.

8. Ложная победа: Скарлетт наконец-то достигла цели - у нее столько денег, что она могла бы ими топить. У нее богатый дом, лучшие экипажи и сытная еда. Наконец, у нее рождается любимая дочь Бонни.  

Почему ложная? Потому что на пути к этому Скарлетт окончательно растеряла уважение соотечественников, да и изрядную часть себя.

9. "Плохие парни наступают". Сейчас "плохие парни" - это главным образом пороки самой Скарлетт: эгоизм, душевная черствость, доходящая до эмоциональной тупости, невежество. Она ссорится с Реттом, попадает в нелепую историю, обнимаясь с Эшли, настраивает против себя всех кумушек Атланты, отдаляется от детей. Внешние "плохие парни" - ее приятели-скоробогачи - ускоряют этот процесс. К "плохим парням" присоединяется и Ретт: в противосточнии Скарлетт и общества он принимает сторону общества.

10. Все плохо: гибнет Бонни. Разрыв между Реттом и Скарлетт становится окончательным.

11. Черная ночь души: умирает Мелани. Это "рифмуется" со смертью Эллин в первой части: Скарлетт теряет второго человека в мире, который любил ее безусловно и видел в ней только лучшее.  

12. Эпифания: Скарлетт получает из уст умирающей Мелани откровение: Ретт любит ее. Потом, повидавшись, с Эшли, она осознает вторую горькую правду: их связывало только телесное влечение, сексуальная тяга. 

«А ведь на самом деле он таким никогда и не был — только в моем воображении, — отрешенно думала она. — Я любила образ, который сама себе создала, и этот образ умер, как умерла Мелли. Я смастерила красивый костюм и влюбилась в него. А когда появился Эшли, такой красивый, такой ни на кого не похожий, я надела на него этот костюм и заставила носить, не заботясь о том, годится он ему или нет. Я не желала видеть, что он такое на самом деле. Я продолжала любить красивый костюм, а вовсе не его самого».

13. Прорыв. Окрыленная этим откровением, Скарлетт бежит домой, чтобы признаться Ретту в любви. Все встало на свои места: она больше не разрывается между двумя мужчинами, она готова посвятить себя Ретту.

14. Штурм замка. Скарлетт строит планы по завоеванию Ретта. Сюрприз на вершине башни: Ретт разлюбил ее и предлагает ей развод. Финальный шоудаун: объяснение между ними. Ретт уходит.

15. Завершающий образ: Скарлетт, оставшись одна, принимает решение ехать в Тару. 

Она думала о Таре, и словно прохладная рука ложилась ей на сердце, успокаивая его учащенное биение. Она видела белый дом, приветливо просвечивающий сквозь красноватую осеннюю листву, ощущала тишину сельских сумерек, нисходившую на нее благодатью, самой кожей чувствовала, как увлажняет роса протянувшиеся на многие акры кусты хлопка с их коробочками, мерцающими среди зелени, как звезды, видела эту пронзительно красную землю и мрачную темную красоту сосен на холмах.

От этой картины ей стало немного легче, она даже почувствовала прилив сил, и боль и неистовое сожаление отодвинулись в глубь сознания. Она с минуту стояла, припоминая отдельные детали — аллею темных кедров, ведущую к Таре, раскидистые кусты жасмина, ярко-зеленые на фоне белых стен, колеблющиеся от ветра белые занавески. И Мамушка тоже там. И вдруг ей отчаянно захотелось увидеть Мамушку — так захотелось, словно она была еще девочкой, — захотелось положить голову на широкую грудь и чтобы узловатые пальцы гладили ее по голове. Мамушка — последнее звено, связывавшее ее с прошлым.

И сильная духом своего народа, не приемлющего поражения, даже когда оно очевидно, Скарлетт подняла голову. Она вернет Ретта. Она знает, что вернет. Нет такого человека, которого она не могла бы завоевать, если бы хотела.

«Я подумаю обо всем этом завтра, в Таре. Завтра я найду способ вернуть Ретта. Ведь завтра уже будет другой день».

Повторяется тема, поставленная отцом Скарлетт в первой главе: главное - это земля, это любовь к месту, где ты родился и куда вложил всю душу. В первой главе Скарлетт с этим спорила. Сейчас она понимает, что это правда.

Скарлетт снова изменилась: она поняла, что деньги не спасают от боли и одиночества (хотя с ними переносить боль и одиночество, конечно, легче). Она научилась ценить людей - которых уже потеряла. Но, может быть, в будущем она найдет новых или обретет заново кого-то из старых. Она страдает, но она не сломлена. Завтра будет новый день.