История «неформатного» автора, или Почему козе не нужен баян

«Дорогое АТ, пожалуйста, помоги маленькому неформатному мне влезть на вершину, тебе ведь это ничего не стоит, а какой подвиг, какой вклад в литературу… То есть как, ты не хочешь помогать? А почему не хочешь помогать?»

Да ясно, почему: в этом нет смысла. Никакого вообще смысла нет устраивать какие-то там «сады» для так называемого «неформата» — из-за самой его сути; его определения, неотъемлемых признаков и самого фундамента.

Не может быть никакого сада, когда речь начинает заходить об авторской индивидуальности, которая и отделяет крепкую и успешную беллетристику от массового чтива.

Я уже смирилась с мыслью, что на АТ мне ловить нечего: будучи беллетристом, ты либо поднимаешься здесь, затратив на рекламу средства, которыми я не располагаю (это вполне реальный вариант, просто лично я прибегнуть к нему в настоящий момент не могу, однако совсем и навсегда со счетов я его не сбрасываю), либо ищешь другие пути… не-здесь.

Сейчас я активно копаю в сторону второго варианта и загадывать что-либо боюсь — вообще говорить о чём-либо боюсь. Но давайте вместе прогуляемся в Воображляндию: предположим, что у меня всё получилось — «Человеческое и для людей» Яны Тихоходовой разошлось по миру вместе с именем автора, и автор свой аккаунт на АТ продвинул, и заимел пять лямов рейтинга да лям подписчиков, которые сюда пришли за понравившимся вот этим автором…

Кого здесь читать пришедшим к Яне Тихоходовой, за Яной Тихоходовой? Вадима Скумбриева? Марику Становую? Шелдона Ли? А с хрена ли?

И нет, дело здесь совсем не в том, что я считаю себя чем-то лучше вышеперечисленных — они перечислены выше лишь потому, что попались под руку.

Дело в том, что истинные беллетристы и в беллетристику хотя бы пытающиеся друг от друга отличаются значительно.

Это в массовом чтиве можно указать на вон того парня и сказать: «Слушай, если тебе нравлюсь я, то, скорее всего, понравится и он — сходи зацени». Судьба сильного беллетриста, который таковым действительно является, а не мнит себя в силу невежества или свойственных всем людям когнитивных искажений (и да, сразу заранее — я не исключаю и никогда не исключала вероятность, что думаю о себе слишком хорошо; я говорю не о всех-кроме-меня, я говорю о всех-без-исключения) и которому выпала некая доля удачи, всегда была иной.

Сначала любящие его начинают любить его подражателей. Истинно сильный беллетрист — это человек, порождающий подражателей, или, как принято говорить сейчас, задающий тренды, которые бросаются вспахивать все, кто хоть как-то стоит рядом.

И читатели с удовольствием читают — порождая у нашего сильного беллетриста определённый пожар пониже спины.

Но дальше случается ещё более страшное: со временем, как звёзды в ночи, вспыхивают ребята, которые не подражают, а переосмысливают — талантливо, яростно, мощно и более сонаправлено миру вокруг; так, как сам беллетрист не мог, не может и не сможет никогда.

И в хорошем раскладе сильный беллетрист тонет в прахе и забвении уже заметно после смерти: на его век его творческого могущества хватает и более того, он даже обретает своего рода бессмертие… но фрагментарное.

Бессмертие беллетристов всегда фрагментарно. То есть их помнят и уважают как «основоположников чего-либо» и продолжают читать — в книгах других, в переработанном виде.

Но их самих читают всё меньше и меньше — пока не перестают читать в принципе.

Нигде в этой схеме нет собратьев-«неформатников», которым беллетрист помогает на их пути своей харизмой и именем, потому что… потому что а откуда им в этой схеме взяться, скажите на милость?

Они вообще не при делах — а если при делах, то они делают что-то не так.

Нигде в этой схеме нет неформатников, напевающих «скованные одной цепью, связанные одной целью», потому что подобного не может быть по определению.

Хотите неформатный сад? Формируйте его — свой и для себя, по-другому это не работает в принципе. Так или иначе, не мытьём так катанием выходите на своих читателей, увеличивайте известность, расширяйте присутствие и придавайте цену имени…

И пожинайте все вышеописанные последствия. И не говорите потом, что вас не предупреждали  

Будет вам ваш сад. Вот только совсем не с теми цветами, которых вы хотите — а цветы, которые вы считаете принадлежащими некоему «вашему саду», не посажены к нему и близко.