Т-26. Боевая машина пехоты РККА.

Сам термин БМП, боевая машина пехоты, ровно как и концепция её применения, родились в СССР. Здесь же были созданы первые серийные образцы нового вида оружия, что в кратчайшие сроки были копированы по всему миру.

 Так что такое БМП? В классическом варианте это единица лёгкой гусеничной бронетехники с противопульной защитой и пулемётно-пушечным вооружением (плюс средства борьбы с танками). На БМП-1 было установлено 73-мм полуавтоматическое орудие, на более удачной версии, БМП-2 – 30-мм автоматическое орудие с боезапасом в 500 выстрелов. Несмотря на меньший калибр, новое орудие зарекомендовало себя с лучшей стороны как при поддержке пехоты в бою, так и в плане решения самостоятельных задач. Пулемёт на БМП спаренный с орудием, обычный (т.е. не крупнокалиберный) «единый» пулемёт Калашникова (танковая версия) под патрон 7,62 - с весьма значительным боезапасом.

 В первую очередь БМП создавалась как средство поддержки пехоты в бою. Наступая в порядках стрелковых цепей, она способна эффективно поражать огневые точки противника и при необходимости служить передвижным щитом для мотострелков. Если в годы ВОВ ударной силой отделения вермахта был пулемётный расчёт с МГ-34 или МГ-42, то ударной мощью современного отделения мотопехоты является БМП – если угодно, гораздо более мощный самодвижущийся «пулемёт» в броне и на гусеницах, с отличной оптикой (в т.ч. и ночной), способный поражать противника на недостижимых для обычного стрелкового оружия дистанциях.

 Казалось бы, почему не танк? Ведь современные «единые» танки обладают гораздо более мощным вооружением (гладкоствольное 120-мм орудие (гаубичный калибр!), крупнокалиберный пулемёт на зенитной турели), гораздо более сильной бронёй, в т.ч. с динамической защитой, большей скоростью…Всё так. И именно поэтому танки используются для решения самостоятельных задач: борьба с бронетехникой и артиллерией противника, уничтожение долговременных огневых точек и иных укреплений врага, ну и конечно, истребление его живой силы. Танку необязательно наступать в стрелковой цепи – он может поражать своих основных противников с более, чем километровой дистанции; пехота ему нужна лишь для того, чтобы не подпустить к себе вражеских гранатомётчиков. В тоже время, в случае использования танка в качестве средства усиления пехоты – т.е. наступающего в стрелковой цепи или движущегося со скоростью держащихся за ним бойцов – он становится гораздо более уязвим для противника. Плюс ко всему, танк значительно габаритнее БМП, дороже и сложнее в производстве (фактор весьма немаловажный), и в отличие от боевой машины пехоты, современный танк не рассчитан на перевозку десанта в атаке или к месту схватки. А вот БМП что на броне, что внутри самой машины, рассчитан единовременно на 7 бойцов десанта (а если набить бойцов и внутрь, и на броню посадить, то и на все 14).

 Фактически, БМП пришло на смену БТР (хотя и не сумело вытеснить его из армии). Но бронетранспортёр рассчитан, в первую очередь, именно на перевозку мотопехоты к месту боя. Вооружённый крупнокалиберным танковым пулемётом, БТР может «постоять за себя» как на марше, так и поддержать свой десант в схватке, наступая в стрелковой цепи. Однако БТР крупнее БМП (т.е. является лучшей мишенью), а колёсная ходовая уязвима не только для гранат (как ручных, так и из РПГ), но и для обычного стрелкового оружия. Наконец БМП вооружён лучше БТР, его орудие способно вести навесной огонь, поражая укрывшегося противника сверху, в то время как КПВТ (крупнокалиберный пулемёт Владимирова танковый) способен бить лишь по показавшейся цели.

 Таким образом, БМП как единица бронетехники, созданная исключительно для поддержки пехоты в бою и её транспортировки, стало универсальным и весьма востребованным оружием, уникальным в своём роде симбиозом танка и бронетранспортёра.

 Однако, если поднять историю развития бронетехники в СССР и провести небольшой анализ, мы обнаружим удивительно похожего как по своим ТТХ (естественно, на момент времени), так и по тактике применения в бою образец оружия, который с полной уверенностью можно отнести к самым первым БМП – или назвать его ближайшим предшественником. Итак, знакомьтесь – танк Т-26!

Термин «танк» в дословном переводе с английского означает «резервуар». Вот такой вот бронированный резервуар на гусеницах, с пулемётно-пушечным вооружением…Танки появились на полях сражений Первой Мировой, или, как тогда её называли, Великой войны (в имперской России Второй Отечественной). Именно тогда пехота на поле боя стала массово окапываться, массово стали применяться такие образцы вооружения как пулемёт (в начале войны только станковый, а в скором времени и ручной), миномёт, полковое и траншейное орудие, огнемёт. Средства уничтожения вражеской силы достигли своего совершенства; станковые пулемёты Первой Мировой по некоторым показателям превосходят современные «единые» пулемёты. К примеру, они имели водяное охлаждение, что давало возможность вести беспрерывной огонь без смены ствола (только успевай подливать холодную воду или забивать снег); большая избыточная масса делала пулемёт устойчивым, что давало высокую точность и кучность боя (выше, чем у современных пулемётов). Реальный темп стрельбы пулемёта Максим (который под разными именами состоял на вооружение всех противоборствующих стран, кроме Австро-Венгрии) - до 600 выстрелов в минуту - практически равен темпу стрельбы современного пулемёта Калашникова, «ПК» (от 650 до 750 выстрелов). Таким образом, пехота получила возможность с помощью одних только пулемётов уничтожить значительно превосходящие силы противника, что и имело место быть на поле боя в начале войны. Умывшись большой кровью, что немецкие, что французские и английские военные начали лихорадочно окапываться друг на против друга (в русской императорской армии этот приём был хорошо известен и опробован ещё в годы русско-японской). Сложилась патовая ситуация: обороняющиеся, прочно зарывшись в землю, были способны с помощью пулемётов отразить практически любую атаку противника. В итоге на Западном фронте с 1914 года сама линия боестолкновения практически не двигалась с места. Попытка прорвать оборону противника заканчивалась для нападающих огромными потерями; даже массированные артналёты не могли подавить сопротивления пехоты, позиции которой была оборудованы разветвлённой сетью окопов полного профиля с отсечными ходами, «лисьими норами», многочисленными ходами сообщений и огневыми точками, в том числе закрытыми (дерево-земляными) и долговременными (бетонными).

 И вот, в реалиях кровопролитных окопных схваток Первой Мировой, был впервые применён танк – как бронированное средство поддержки пехоты. Первое применение английский танков имело место быть в 1916 году в битве при реке Сомме. Первые модели тяжелой бронетехники были ещё сырым, несовершенным оружием: у половины машин в первой же атаке сломались двигатели, а температура внутри «резервуаров» в бою поднималась выше 50 градусов – экипажи покидали машины прямо во время схватки, банально отдышаться. Но всё же атака пехоты при поддержке танков имела серьёзный успех в реалиях западного фронта: было преодолено несколько километров эшелонированной германской обороны.

 С битвы на Сомме танки широко применялись во всех наступательных операциях, проводимых современными армиями. Танкостроение развивалось, уже в годы Первой Мировой была разработана компоновка современного танка, воплощённая во французском Рено FT-17, появились и первые тяжёлые танки, например, французские «Char». В 20-е и 30-е годы активно создавались новые боевые машины, промышленными первопроходцами были французы и англичане, в частности британская фирма «Vickers». Но при всём при этом западные военные теоретики видели в танках средство усиления пехотных частей, поддерживающее атаку стрелковой цепи - и не более того. Какое-то время эту концепцию разделяли и в Советском союзе, так что в 30-х годах в СССР начали строить одну из лицензионных версий танка «Vickers», получившего скромное название Т-26.

На момент своего создания Т-26 был вполне современной боевой машиной с противопульной бронёй, солидным пулемётно-пушечным вооружением, удачными малыми габаритами. В СССР на танк монтировали сильное полуавтоматическое орудие калибра 45-мм. Правда, полуавтоматика работала при стрельбе бронебойными снарядами; сама пушка являла собой танковый вариант знаменитой «сорокопятки» (не смотря на весь скепсис и дурную славу, на момент начала ВОВ это было удачное и весьма эффективное противотанковое орудие). Малая скорость танка и слабое бронирование диктовалось не только военной доктриной, но и отсутствием в советской промышленности серийных двигателей большей мощности, а если учитывать, что до Т-26 в РККА служили лишь слабые танкетки…Одним словом, к моменту принятия на вооружение в 30-е годы это был действительно современный, технологичный танк.

 С орудием был спарен танковый вариант ручного пулемёта Дягтерева, на части танков также монтировалась зенитная турель с ещё одним ручным «ДТ». Помимо этого, башня Т-26 сверху была оборудована дугообразной ручкой-держателем для танкового десанта, способного удержаться на броне благодаря малой скорости танка. Как уже было выше сказано, Т-26 создавался как танк поддержки пехоты, передвигался со скоростью наступления стрелковой цепи и достойно отслужил свой век в РККА, приняв участие во всех вооруженных конфликтах 30-х и 40-х годов.

Одна из самых славных страниц в боевом применение Т-26 - это гражданская война в Испании. Первые же танки, переданные республиканскому правительству Испании СССР, прямо «с колёс» приняли участие в боях за Мадрид. Несмотря на то, что советские военные специалисты должны были лишь обучать испанские экипажи, за неимением времени они были вынуждены тут же вступить в бой – и спасти Мадрид в 1936 году.

 В 1937 г. Т-26 приняли самое деятельное участие в боях в долине реки Харама и под Гвадалахарой (город в Испании). У Харама, в частности, в жесточайших боях за высоту Пингаррон, советская бронетехника успешно конкурировала с германской, под Гвадалахарой эффективно жгла из засад итальянские танкетки. Секрет успеха прост: на тот момент слабо развитые танковые промышленности Германии и Италии были способны создать лишь лёгкую бронетехнику с той же противопульной бронёй и только пулемётным вооружением (правда часть итальянских танкеток были оснащены огнемётами). Так что Т-26 были способны уничтожать вражескую бронетехнику из своих орудий, а вот последние ничего не могли противопоставить советским танкам. 

 С другой стороны, Т-26 столкнулись со своим основным противником –противотанковым орудием вермахта калибра 37-мм, производства «Рейнметалл» (кстати, советская сорокопятка была лишь чуть улучшенной версией германской пушки). И вражеская артиллерия весьма эффективно выбивала советские танки – если, соответственно, не была своевременно подавлена гаубичной артиллерией или штурмовой авиацией. А поскольку в республиканской армии Испании взаимодействие между родами войск была поставлено значительно хуже, чем даже в РККА образца лета 1941-го года, никто немецкие пушки своевременно не подавлял…Так что воевали как могли, в т.ч. с противотанковой артиллерией.

 Во время одного из кровавых штурмов высоты Пингаррон (господствующая над долиной реки Харама высота несколько раз переходила из рук в руки), танкисты на Т-26, отчаявшись дождаться нормальной артподготовки, придумали довольно интересный приём. Они решили атаковать двумя волнами – первая отчаянно маневрировала, поливая вражеские траншеи пулемётным огнём, а вторая прицельно стреляла по проявившим себя пушкам противника. Успех был полным: артиллерия франкистов «засветилась» в не особенно и успешных попытках подбить отчаянно дёргающиеся туда-сюда танки (механы тоже хотят жить), и была расстреляна прямой наводкой оставшимися внизу наводчиками-снайперами. Танкисты, так сказать, сами провели артподготовку. Кстати, этот же приём в своё время испробовал легендарный Катуков в боях за Скирмановский плацдарм в ноябре 1941 года; правда, в его распоряжении были уже не менее легендарные Т-34.

 Под Гвадалахарой был применён (возможно впервые) ставший позже легендарный приём – танковая засада. Как всегда, к отчаянной изобретательности русских военных (военспецов) толкнули крайние обстоятельства…А дело было так: ещё не отгремели тяжелейшие бой в долине реки Харама, где испанцы-франкисты и германские военспецы бросили в бой свои основные силы, как итальянцы на противоположном фасе битвы за Мадрид бросили в бой огромный (по меркам гражданской в Испании) корпус – 50 тыс. солдат при поддержке бронетехники! Причём наступление макаронники сумели подготовить скрытно, а головная атакующая дивизия «Литторио» (храбрая) была полностью моторизована и уже получила боевой опыт в Эфиопии. Противостоять им было некем…Республиканской правительство спешно перебрасывало под Гвадалахару любые силы, стараясь, впрочем, задействовать сразу лучших из лучших – так с итальянцами и столкнулись русские танкисты на Т-26.

 Но попытки сходу контратаковать кончились тяжелыми потерями: бойцы Муссолини имели на вооружение аж 50-мм противотанковые орудия, в ход пошли танкетки, оснащённые огнемётами. А подавлять полевую вражескую артиллерию было просто нечем…И тогда был придуман следующий ход: Т-26 по башню закапывали в капониры метров за 200 (пистолетная дистанция для танковых орудий) от дорог, тщательно маскировали и ждали подхода моторизованных колонн врага. А когда последние показывались, танковая засада открывала фланкирующий огонь, подбивая вначале головную, а затем замыкающую машину противника. После начинался расстрел замершей на месте колонны. Вскоре темп итальянского наступления заметно снизился…

 Но если в 1937 г. в Испании советский Т-26 не знал себе равных в бою, то всего через 4 года это была уже морально устаревшая машина с изношенной ходовой частью. Что советская, что германская военная мысль (в лице Тухачевского, позже Павлова, и Гудериана соответственно) отошли от канонического использования танков лишь как средства поддержки пехоты, и выделили им новую роль – самостоятельной силы для прорыва вражеской обороны и стремительного наступления в глубокий тыл врага. Соответственно, в составе самостоятельных механизированных соединений, таких как танковая дивизия или механизированный корпус. 

 При Тухачевском в СССР появилась боевая машина из серии «БТ» - быстрый танк. БТ был очень быстрым и манёвренным, развивал скорость до 50 км/ч и вполне мог в короткое время углубиться во вражеский тыл, перерезая коммуникации противника, окружая его части, оставшиеся на рубеже обороны. В тоже время БТ имел ровно такое же вооружение, как и Т-26, такую же противопульную броню. Он успел повоевать в Испании, и продемонстрировал всё туже уязвимость со стороны легких противотанковых пушек и бутылок с зажигательной смесью, применяемой обычной пехотой.

 Немцы пошли иным путём, и как только Германия окончательно отказалась от всех ограничений по Версальскому договору, они создали вполне рабочие «лошадки» уже с противоснарядной (хотя и довольно слабой, 30-50 мм) бронёй и более-менее мощными орудиями (короткими 50-мм и 75-мм): Т-3 и Т-4 соответственно. Немцы учли опыт боёв в Испании и построили более совершенные боевые машины, чем БТ (пусть не такие манёвренные и скоростные, но уж точно более быстрые, чем Т-26). Правда, в Советском союзе испанский опыт также был учтён, на свет появился со всех сторон удачный, и значительно превосходящий на тот момент все германские панцеры Т-34. Вот только…Вот только немцы успели повоевать на своих панцерах, и не в «тестовом режиме», отдельными военспецами в Испании, а всеми панцерваффе, последовательно завоевав Польшу, Францию, Югославию – и это была отнюдь не лёгкая прогулка. А Т-34 до самого 22 июня оставался, в буквальном смысле, секретным танком: машины находилась в ангарах под охраной, допуск к ним был строго ограничен, учебные манёвры проводились только по ночам. Всё это привело к тому, что экипажи банально не успели освоить танки и реализовать их преимущество в летних боях 1941-го. 

 Т-34, ровно как и более поздняя версия немецкого Т-4, и Т-5 («Пантера») стали прототипами будущих «основных» танков – как по своим ТТХ на момент времени, так и по кругу решаемых задач (т.е. по тактическому применению). Тяжёлые же танки ВОВ, такие как КВ-1, Т-6 «Тигр», ИС-1, ИС-2 – они были призваны решать узкоспециальные задачи и в туже ВОВ не стали самыми массовыми и популярными. КВ-1 на начало войны был практически неуязвим для любых типов немецкой бронетехники и противотанковой артиллерии, но при этом имел недоработанный двигатель и крайне часто ломался. При мощном бронировании (до 90-мм) его орудие было таким же, как и на Т-34, 76-мм Л-11; более того, на Т-34 по инициативе конструктора Грабина ставили и более мощную Ф-34. «Тигр» должен был стать непобедимым танком, и снова «прорыва» - т.е. использоваться для преодоления эшелонированной обороны противника. Однако все попытки применить его в наступлении завершались горьким провалом. На это имеется ряд причин: огромная масса танка за счёт сверхмощного бронирования (до 100 мм), крошечный запас собственного хода, и тот факт, что непосредственно в атаке «Тигр» приближался на опасную для себя дистанцию к советской противотанковой артиллерии (ЗИС-3 к примеру) и бронетехнике (имеются свидетельства, что те же Т-34-76 успешно поражали Т-6 в борт во встречном бою и из засады). ИС-1 и особенно, ИС-2 были самыми удачными в плеяде тяжелых танков, более того, ИС-2 имел компоновку современного «единого» танка со 122-мм орудием. Но они просто не успели стать легендами войны, не получили широкого применения в боях.

 А Т-26…Историю его применения можно отследить на примере участия в боях 22-ой танковой дивизии РККА, вооружённых исключительно Т-26 и дислоцировавшейся в военном городке под Брестом. 22 июня по городку, расположенному у самой границы, открыла ураганный огонь немецкая дальнобойная артиллерия; немцы вели огонь не только по паркам с техникой, складам с боеприпасами и ГСМ, но даже по домам комсостава, где жили семьи командиров…В итоге кто-то бежал в парк, спасать танки, а кто-то с ужасом и отчаянной надеждой пробивался к завалам, силясь спасти любимых…Как итог, дивизия в первый же часы войны потеряла более половины боевых машин – около 150 танков (но надо учитывать, что часть их была просто не на ходу), и всю тяжёлую артиллерию. После чего уцелевшую часть танков (около 100 единиц, сила внушительная) приняла участие в боях. И думается мне, что ненависть командиров и бойцов, ставших свидетелями гибели семей сослуживцев, отлилась фрицам сторицей…По крайней мере, танки дивизии несколько раз успешно контратаковали врага в первый день войны, в том числе сорвали переправу через Буг южнее Бреста и несколько раз сбрасывали немцев в воду. Чтобы занять советский берег, фрицы были вынуждены применить тяжёлую артиллерию, авиацию и даже специальные подводные танки (т.е. танки стандартных образцов, специально оборудованные для преодоления водных преград по дну водоёма). Отступив к Кобрину для дозаправки и пополнения боезапаса, танки дивизии вновь приняли участие в боях. И надо понимать, что в первые дни войны воинские соединения РККА у границы получили приказ не оборону держать, а контратаковать всеми доступными средствами. И Т-26 22-ой танковой дивизии атаковали…Но немцы, познакомившиеся с советским танком ещё в Испании, имели достаточно средств для уничтожения лёгкой бронетехники: к примеру, на вооружении пехотной дивизии вермахта находилось 75 противотанковых орудий (против 54 в РККА), и 81 противотанковое ружье (в РККА в июне 41-го отсутствовало). Это не говоря уже о подавляющем господстве немецкой авиации и многочисленности крупнокалиберной артиллерии; плюс ко всему, автомобильное «Варшавское» шоссе от Бреста на Кобрин и далее, в сторону Минска, было у фрицев в приоритете, и на этом направлении действовала 3-я немецкая танковая дивизия.

 Иными словами, в контратаках советских войск наши танкисты на Т-26 несли огромные потери. Разбитые по пехотным частям, их уже не удалось собрать в единый бронированный кулак, не было возможности и вывести людей и технику в тыл – поскольку оборону советских войск на этом участке цементировали только Т-26 22-ой танковой…«Цементировали оборону пехотных частей» - вот он, достойный пример использования Т-26 как БМП!

 К концу первого дня войны в строю осталось лишь 67 машин, к концу второго – не более 40, комдив Пуганов В.П. погиб в танковом таране…24 июня часть танков дивизии использовались для организации танковых засад на шоссе, в одной из них чуть ли не погиб сам «быстроногий Хейнц» Гудериан…Повезло ему. А жаль.

…Т-26 использовались аж до 1942 года, пока последние машины не были потеряны в боях (против японцев воевали и в 1945). Несмотря на слабое бронирование, они имели довольно сильное орудие и могли вступить в схватку с немецкой бронетехникой. Лучше же всего Т-26 зарекомендовал себя в танковых засадах – благодаря малым габаритам и тихому двигателю, готовить капонир под танк и маскировать его было не в пример проще, чем тот же БТ или Т-34. Однако сам опыт боёв подсказывал, что танки должны не пехоту поддерживать, а воевать в качестве самостоятельных, крупных механизированных соединений, иметь мощную противоснарядную броню и солидный, гаубичный калибр орудия.

 Всё так…Всё правильно. Но ведь нашлась же умная голова на Челябинском тракторном, осознавшая, что пехоту в бою может и должно поддерживать что-то, что будет посильнее БТР! Лёгкий танк! Так, стоп, тема лёгких танков вроде как исчерпала себя в 41-ом…Хорошо, пусть не танк. Назовём его по-другому…Допустим…Так, танк – это что? Машина? Верно…В данном случае боевая машина…Боевая машина? Как-то незакончено…АГА! Вот как! Боевая машина пехоты! БМП!