Логика славы художников (начало)

1. Горе-знатоки обнаружили "загадку"

          Недавно по телеканалу "Культура" в формате так называемого "круглого стола" прошла передача о тяжкой участи художников. В ходе этой передачи её участники, дипломированные знатоки мира искусства, долго сетовали на то, что ко многим живописцам слава приходит почему-то, как назло, только после их смерти.

          Участники передачи наперебой сокрушались: вот ведь, мол, как странно и нелогично устроена жизнь в искусстве, вот ведь, мол, какая это нелепость, что Модильяни, Ван Гог, Гоген, Поллок и прочие "гении живописи", за чьи полотна сегодня на аукционах "любители искусства" выкладывают миллионы долларов, при жизни не могли даже за гроши продать почти ни единой картины. А потому умерли в нищете и т.д.

2. Алогичности в сфере искусства

          С участниками описанной телепередачи можно и нужно согласиться в том плане, что жизнь в искусстве действительно содержит в себе немало нелогичного, нелепого, фальшивого.

          К числу последнего относится, например, то, что такие очевидные копиисты, как исполнители чужих музыкальных, драматических, стихотворных и прочих произведений, раздуваясь от самодовольства, постоянно именуют себя "творцами", "творческой интеллигенцией" — и их почти никто в данном плане, увы, не поправляет.

          Нелепо в искусстве и то, что деятели культуры уверенно рассуждают о якобы объективно существующих особых свойствах оригиналов художественных произведений, о якобы объективно присутствующей силе художественного воздействия этих оригиналов — силе, которая заставляет некоторых зрителей замирать в экстазе у оригиналов предметов искусства и которой не обладают даже самые точные их копии (именно потому, мол, кардинально и проигрывающие оригиналам в ценности).

          А между тем эксперты-искусствоведы почему-то всегда берутся определять подлинность предметов искусства не по наличию этой якобы могучей и необоримой "силы художественного воздействия", а исключительно по химическому составу красок, по возрасту холстов, по фотографиям полотен в ультрафиолете и т.д.

          Нелогично и лживо в искусстве также и то, что в области моды (от прочих видов искусства как способа украшения жизни людей сфера создания шаблонов одежды и иных носимых аксессуаров отличается только тем, что в этой сфере украшают самих людей) всегда считается, что самые последние, самые новые придумки модельеров улучшают людей всегда с новой, с возросшей силой.

          При всём при том что для демонстрации украшающих свойств одежды на роли манекенщиц модельерами всегда отбираются почему-то никоим образом не дурнушки, не уродины — которых, собственно, и надо украшать, улучшая их внешность — а одни лишь топ-модели, красивые уже сами по себе, то есть без каких-либо усилий со стороны модельеров.

          Кроме того, на дефиле почему-то никогда не проводится сравнительных показов, то есть честных соревнований. В процессе которых зрители могли бы не на словах, а на практике, воочию удостовериться в преимуществах новых, более совершенных, более украшающих шаблонов одежды перед шаблонами старыми и менее украшающими.

          Таким образом, общепринятые подходы к оцениванию художественных произведений имеют в целом крайне недостоверный, антинаучный, то есть очень близкий к религиозному характер. В этих подходах наблюдаются превознесение чисто субъективного восприятия, разгул пустых словесных уверений, идейная нетерпимость, давление авторитетов — и, обратным образом, всяческое избегание споров по существу дела и полное отсутствие экспериментов, проверок по методу контрольных групп или слепого опыта для выявления: какой из предметов искусства является лучшим или подлинником, а какой — худшим или копией?

          Насколько мне известно, нечто похожее на подобную слепую проверку лишь однажды провели во Франции со скрипками разных уровней ценности. Где сразу же и выяснилось, что знаменитые скрипки Страдивари обладают отнюдь не лучшим звучанием.

3. Лежащая на поверхности разгадка

          В общем, повторяю, у жизни в искусстве и впрямь немало глупости, нелогичности, фальши — но можно ли отнести к нелогичностям мира искусства феномен прихода громкой славы к некоторым живописцам только после их смерти? Так ли уж глупо, так ли уж нелогично, так ли уж иррационально обстоит в данном случае дело?

          Да и к жизни в искусстве ли относится сей феномен? Последнее весьма сомнительно: ведь феномен прихода славы к умершим живописцам выражается в первую очередь через неожиданное на первый взгляд и ажиотажное повышение цен на их картины. То есть данный феномен всего лишь соприкасается с искусством. А сам пребывает явно в области "жизни в экономике". Точнее, в области денежного, финансового обращения.

          Так что же кардинально меняется после смерти художника с точки зрения "любителей живописи", начинающих вдруг выкладывать огромные деньги за его картины? А меняется тут только то, что художник радикальным образом прекращает увеличивать число своих произведений. И тем самым число этих произведений сразу делается ограниченным. То есть здесь гарантированно пропадает опасность предложения новых, сбивающих цену единиц того же товара. Другими словами, в среде владельцев картин художника просто формируется монополия.

          Ещё раз: цена на ограниченный в плане предложения однотипный товар типа шаблонно, однотипно нарисованных картин определённого художника начинает подниматься в том случае, если создаются подходящие условия для запуска инстинкта подражания. То есть "любители искусства", подражая друг другу, начинают вкладывать деньги в однотипный, в одинаковый товар, который, повторяю, жёстко, монопольно ограничен в плане предложения.

          Но достаточно ли одной лишь монополии, одного только ограничения предложения для ажиотажного повышения цен? Конечно, нет. Для ажиотажного повышения цен нужно наличие ещё нескольких условий. 

(Продолжение следует)