Листе-па

Идет снег. Пешком. 

Мельтешит, мелькает, кружится. 

Мелколистовой. 

И звучит музыка. Джо Дасен. Что  - то про листопад. Листе-па. Мура МУР. Ква – ква – ква. Листе-па. 

Снег сразу тает. 

Лужи, как – будто, глотают эти белые листики, эти средние мошки. В этих  лужах живут лягушки. Прожорливые и стылые. Тут вступают скрипки. Вжик вжик вжииик. Дерево перепиливают. Финские лесорубы с русской, дружелюбной пилой. Вжииик.

 В осеннем лесу идет снег. 

Легкий и кружевной, осыпающийся мелкимиразноцветными листьями в стылые лужи. А вокруг сучья, ветки, опилки и труха. Мульча этого леса и финских лесорубов. Зачем она? 

Снег летает и тает. Над городом кружится. Зажмурившись, вскидывая голову к этому серому и утиному небу, ощущая колкость хвойного и среднелистового снега, и чувствуя кожей именно своей лягушки, как впитывается эта тающая влага. Лицо мокреет, словно плачет, а это снег. 

Снег идет. И звучит музыка. 

Опять скрипки, но теперь тонко и высоко, невидимые, а только ощущаемые кровососущие звери. Крупная мошкА. Листе-па. И снова здорова – лесорубы. Так и живем. В лесорубах, комарах и лягушках. Зато весело. Дрын-дын-дын. Рысь и лис и па. Прогресс, который не стоит. Ленточные пилы, недружелюбные. И такой лес. Все сразу в нем. И рыси, и лисы. Мошки влипают всей своей стаей в стекла. Их крошечные тела стекают по прозрачности этих стекол. 

Кажется, что дворники не работают. Совсем ленивые. А они работают, просто их не видно. Когда их видно всем видно, что они машут и скребут, но это всех раздражает. Не могли раньше. А когда их не видно, тогда они ленивые и бессовестные, потому что не работают. Листе-па. А снег, в этот листопад, все сыплется и сыплется. А музыка все звучит и пиликает.

 И тает.

А у меня очередной стишок.

Из бамбука

Доносились звуки тамбурина.

Господи, какой же ты была дура,

Мальвина.

Пахли большие цветы фиолетовой краской

И подгоревшей кашей,

А вода – стыла и зарастала ряской

Это, на картах никем неотмеченное, болото.

А после была война.

В окопе вместе со вшами сидели Пьеро и Чубчик,

Кричали «ура», выпрыгивали «на» и перли на танк

Голой…абстракцией в форме сердца.

Ты помнишь его?

Он сочинял для тебя стихи

 И верил, что ты единственная и невеста.

Помнишь?

Ему отрезало ноги выше колена.

Как страшно скрипел он молчанием и зубами,

Как страшно потом веселил народ

Рубленным басом и проходящими поездами,

Высовываясь из земли по пояс.

А Чубчик погиб.

Ветер наматывает провода на столбы,

А столбы на мили.

Как давно это было:

мы были молоды и любили

Протыкать холсты,

Расписывать ведомости и чернила

Высохли,

Так давно это было.

Что толку теперь говорить

Дереву с деревяшкой?

Читать куплеты и прихлопывать жизнь ладошкой,

Обжигаясь картошкой, молчать и смотреть на небо

Мальвина – ты дура, заведи себе 

Племенную кошку,

Дай ей имя девочки, которая когда-то жила и пела.