Ирония шпионской судьбы

В каждом советском городе есть конспиративная квартира для спецслужб. Для удобства адрес у этих квартир одинаковый: «3 улица строителей, дом 25, квартира 12».

Если вас удивляет, как в брежневские времена на экраны попала такая сомнительная в плане моральных уроков картина как «Ирония судьбы», то объяснение — как я думаю — прячется в том, что изначально «Ирония» была многосерийным детективом как «Место встречи…» или «ТАСС уполномочен заявить». То, что мы смотрим сейчас — это остатки былого обилия двусмысленности и насилия, которым был богат оригинальный сценарий.

Попробуем его восстановить.

Итак, молодой КГБшник Лукашин, работающий для прикрытия хирургом, собирается праздновать Новый год и жениться одновременно. По иронии судьбы именно под шумок праздника его собираются убрать западные спецслужбы. В бане его поят отравленной водкой. Друг-предатель, подкупленный ЦРУ, заранее приняв антидот, пьёт ту же водку, чтобы не вызвать подозрений. Поэтому он «никогда не пьянеет». Он не знает, что агент Лукашин всегда настороже, поэтому тоже каждый день глотает противоядие.

И когда его отправляют в Ленинград умирать, он всё же приходит в себя. На автопилоте он называет таксисту адрес конспиративной квартиры.

В Ленинграде же по этому адресу живёт и работает агент из дружественной нам восточноевропейской страны. Появление вдрызг пьяного московского гостя приходится очень некстати, потому что именно в этот вечер должна была состояться перевербовка польской агентши в пользу Запада. Осознав себя на полу в Ленинграде, Лукашин было ретируется, но краем трезвеющего сознания он понимает, что с «Надей» происходит что-то не то. И решает навестить квартиру ещё раз, чтобы «занять рублей 15-16».

Тут начинает раскрываться самая восхитительная особенность оригинального сценария: его многослойность. Никто из героев не говорит, что думает. Почему? Да потому что всюду прослушивающие устройства. В телевизоре, в телефоне, в ёлке, в холодильнике, в бритве с этими как их плавающими ножами.

Ни советский агент, ни польский, ни тем более засланец Запада «Ипполит» не могут высказаться прямо. В ход идут намёки, метафоры и отсылки. Заглянувшие на огонёк гости могут мило побеседовать с девушкой и её молодым человеком. Они не поймут, что полчаса назад, он не просто сделал ей предложение. Он сделал ей предложение САМОЕ НЕОЖИДАННОЕ.

«А вы кем работаете? Учительницей?…»

«И всё-таки признайтесь, что работа у нас самая сложная, самая нужная…»

«Я хирург… иногда мне приходится делать людям больно…»

Если бы могли посмотреть оригинальный фильм, мы бы пришли в восторг от того, как общаются агенты. Как виртуозно — на лету — они прячут мысль в обёртку невинных слов; ходят по краю метафоры, едва не срываясь в пропасть разоблачения. Каких невероятных усилий стоит им вести работу по вербовке и перевербовке, сохраняя для окружающих (и подслушивающих) видимость того, что в квартире не происходит ничего, кроме забавной любовной истории.

Грандиозная работа оригинального сценариста позволила не только рассказать эту горько-сладкую новогоднюю сказку о борьбе романтики с обыденностью, но и придать ей вторую глубину, горький подтекст. За каждым романтическим диалогом, за каждой бардовской песней, за каждой перепалкой стоял жуткий намёк на шпионаж, убийство, отравление, предательство.

«Подруги говорят: последний шанс, смотри, не упусти…»

«И если вы не живёте, то вам и не умирать…»

«С кем распрощалась я… вас не касается…»

Итак, наши постепенно побеждают ненаших. В том смысле, что Лукашин, сделавший себе укол боевого детоксиканта, стремительно трезвеет и «отбивает» у Ипполита польскую девушку. Ипполит, ошалевший сперва от неожиданности появления третьего игрока в квартире, а потом и от его напора, оставляет попытку вербовки, признаёт своё поражение и самоликвидируется.

В смысле съедает отравленную рыбу. Из оригинального сценария в комедийную версию таки просочилась фраза о том, что в рыбе — стрихнин.

«Надя», однако, понимает, что после того, что увидел Лукашин, ей таки в СССР уже не жить и не работать по-прежнему, и решает явиться с повинной в московскую штаб-квартиру.

Мать Лукашина (глава московской разведсети) должна принять решение: ликвидировать сбившуюся с пути Надю на месте или выслать её из страны. Как обычно, диалог идёт иносказательно:

— Вы считаете меня легкомысленной?

— Поживём — увидим.