Новогодний подарок. Иллюстрация

А сегодня у КВ обновка!
Новая иллюстрация от Валеды Сонвариной!
Ор-Лец собственной персоной!
Для тех, кто читал КВ-1 и КВ-2, Ор-Лец - глупый, заносчивый, трусливый, неблагодарный и гадкий принц. Есть ли в нём что-то хорошее? Что-то светлое? Такое, что могло бы помочь стране, обречённой на войну и разруху? Что-то, ради чего, он встаёт в число главных героев? М? 

Но может быть, для него не всё ещё потеряно, а?

Не-случайный кусочек текста из КВ-3. ;-)

...Да, Сав-Дор был там. И с ним пятеро старших личников. Вил-леты, владеющие отрядами защиты дворца. Все они сидели вокруг столика-джозе возле каминной стены парадной залы, за которыми начинались внутренние покои вриоса. Кажется, шёл малый совет старшин. А значит, он успел…
Он шагнул к вилам, и те почтительно повернувшись на коленях, склонились.
- Сав-Дор! – позвал Ор. Голос предательски сорвался, уйдя в детский тонкий свист.
Но командир личников без возражений поднялся, чтобы подступить ближе и склониться в почтительном ожидании приказа. За командиром поднялись со своих мест и вил-леты.
- Я заменяю дядю, - стараясь успокоиться, тише сказал Ор. – Как единственный лец в Самревщине. И я приказываю тебе, Сав-Дор, – дождаться восстановления вриоса и его решения о твоей судьбе! Без того я запрещаю тебе уходить в последнюю степь или как-то иначе вредить своей жизни! Служи и жди, когда твоя судьба будет решена твоим вриосом!
Он думал, что всё сказал. И не полагал, что потребуется большее. С момента, когда смог разгадать нехитрую загадку старого мара, он знал, что хватит слова блаженного, чтобы вил, даже на пороге тяжкой муки, отложил смертоубийство, чтобы и дальше верно служить. Он знал о десятках таких случаях, когда лецы останавливали тех, кто уже стремился покинуть свой дом, чтобы уйти в степь, в удалённые от людей пустоши, и там перерезать себе жилы. Знал, верил, что так случится и теперь. И потому растерянно замер, когда Сав-Дор ровно отозвался:
- Я ухожу. Меня заменит Фед.
Ор оторопело огляделся, ища в окружающих вилах поддержку, выискивая путеводную ниточку для достойного ответа. Но люди стояли, холодно погрузившись в шугу, в почтительных поклонах и без единого переживания на лицах. Как и положено вилам…
Он сглотнул:
- Но тогда… за неподчинение твой род может остаться без благодати! – вспомнил он и выдохнул в облегчении – этой истиной пренебречь вил не сможет.
Но Сав-Дор ответил равнодушно:
- Не останется. На пороге война. И более сотни добротных благих, способных держать оружие в руках, нужны в ней больше, чем наказание за неподчинение одного.
Это было так неожиданно и болезненно! Словно по носу щёлкнули и посмеялись. И хотя даже намёка на насмешку не было в холодных, отрешённых, всё уже решивших без него, вилах, но Ор чувствовал её. Насмешку самой судьбы, сотканной едкой к горемыкам Сваргой.
Сав-Дор смотрел равнодушным взглядом, будто уже и не на своего блаженного. Вил-леты стояли безупречно отрешёнными, отсутствующие.
Но это только болезненнее подстегнуло.
Ор сжал напряжённо кулаки, стиснул зубы, в бешенстве процеживая слова, и пошёл на вила:
- Да! Ты прав, личник! На пороге войны никто не лишит целый род живой воды и благодати! Это верно! Лецы милостивы! Но! За твоё неповиновение наказание будет иным! – он подошёл впритык и снизу вверх упёрся яростным взглядом в Сав-Дора. Крепкого, огромного, тяжёлого и страшного. Но отступать он не намеривался! Он – Лец, Пустель вас всех дери! Мысли метались, в поисках быстрого и жёсткого решения. И, когда нашёл, то губы сами скривились в ярости: - Не твой ли сын служит сейчас богам каменной воды? А?! Но, видимо, дядя Карт поторопился, одобрив столь высокое его назначение! И, смотря на твоё упрямство, стоит дать твоему сыну службу попроще! Может быть, ему будет правильнее стать прислужником для Арнур-бая? А?! А что?! Хороший воин этот Арнур! Почтительный! Не то, что личники дома Доров! Или, может, и вовсе – приказать мне твоему сыну подарить достойному пустельцу свои плечи? А?! В награду за почтительность! Чем не наказание для рода, Сав-Дор?! Сын примет постыдную службу за высокомерие отца! Это хорошо излечит твой род от гордыни! А?!
Он видел, как дёрнулись веки у вила. Как потемнел взгляд.
- Лец, - выдохнул Сав-Дор, ничем больше не показывая своего негодования.
Но Ор не дал ему говорить:
- Да! Я – лец, - внезапно для самого себя он сказал это спокойно и ровно. – И я не поступлю так. Потому что мне решать за всех, кто под благодатью моего рода. Решать и держать ответ за своё решение. Сейчас я решил, что твоя сила и опыт нужны. Нужны, чтобы хранить вриоса. Он – единственный боевой лец! Без него мы все – как без меча! Вся Самра – как лишённый оружия воин! И потому ты, Сав-Дор, будешь очищать смертной мукой свою совесть тогда, когда в тебе не станет надобности. Не раньше! А до того – служи. И накрепко запомни мудрость Рафаила Хазанского: для мира и для войны – разные Коны. Что бесстыдство и позор для чести в мирный час, то в войну – рутинное дело! Ты услышал меня, личник?
- Услышал, лец, - Сав-Дор медленно опустился на колени, склоняясь: - Принимаю твою мудрость и твой приказ…
Ор рвано выдохнул, внезапно ощутив, как напряжён, как дрожит весь, и холодный пот усыпает спину под чапаном. Внимательно оглядев молчаливо склоняющихся вилов, он стремительно оттёр мокрый лоб и передёрнул закаменевшими плечами. И вдруг осознал, что только что выиграл свой первый бой.