Запах ванили

Ив никогда не плакала навзрыд, как Итта. Ее слезы -  крошечные капельки бриллиантов, набухали на длинных ресницах и катились по нежным щекам беззвучно. Она смахивала их мраморными пальчиками, кротко сложенными в кулачок. Те слезинки, что успевали, соскальзывали в чуть приоткрытые губки-вишенки и губы блестели горем.  

- Не смотри на меня, Эм. Сейчас пройдет.

Эмиль не ответил. Он смотрел. В сторожке стоял такой холод, что ведро полнилось похожими на битое стекло плавающими льдинками. Но Эмиля бил жар. Сердце стучало в горло и отдавало в живот.

Окутывающее Ив облако ванили опьяняло. А он то, дурак, надеялся, что за столько лет привык.

В Туоне, едва Эрик обучился искусству любви, этот въедливый запах кружил над его кроватью все четыре года. Эмиль считал, что брат выбирает девушек носом, пока однажды не понял в чем дело. Каким-то неведомым образом Эрик сам заражал любовниц духом свободных от обязательств плотских радостей. Каждая девушка, которая хоть раз переспала с ним, пахла ванилью. Ее можно было легко вычислить, просто пройдя мимо по коридору университета.

Эмиля бесил этот приставучий запах. Бесил и манил. Он напоминал ему о том, как отвратительно жалко он сам боялся своей страсти к Итте, как молча и упрямо воевал с ней годами и как однажды сдался, выпустил ее осторожно, по-прежнему сохраняя ненавистный самоконтроль, выпустил ради временного облегчения, и, конечно, во имя благородной цели - вечной любви и верности. 

Он поднял руку, коснулся влажной щеки Ив, мягкой и горячей, как натянутый на огонь лепесток розы.

- Успокойся... - пальцы скользнули чуть вниз, случайно задев мочку уха. - Все будет хорошо... - Эмиль услышал свой хриплый, внезапно сорвавшийся голос. - Наверное…

Рука обхватила мраморную шею, там и хватать то было, что сахарную башенку из бакалейной лавки, так, обними пальцами и держи, пока не растает.

Бархатная кожа легко тронула его горячий лоб. И Эмиль с удивлением ощутил, что это не зовущая рука уверенной в себе женщины, к которой он привык, а ласково просящая тепла и утешения ладошка.

Он осторожно нажал на скулу, поворачивая лицо Ив к себе, и уже через мгновение его губы жадно, захлебываясь, впитывали соль слез вперемежку с волшебной слюной беспечной феи.