Сфено Форкиевна Илиадис

«Внешность женщина имела самую экзотическую. И если смуглое, чуть горбоносое лицо с высокими скулами и точеным подбородком могло принадлежать испанке или итальянке, то растрепанный тюрбан на голове делал ее вовсе ни на кого не похожей. В «Советах проходящему собеседование» делать интервьюерам комплименты категорически запрещалось, так что Ершов проглотил слова и покорно двинулся следом.

— Начнем, — Сфено накрутила на пальцы нитку пестрых бус. — Присаживайтесь.

Клавдий провалился в низкое кресло, колени взлетели чуть ли не к ушам, что отнюдь не добавило уверенности. Он забарахтался, пытаясь умоститься на краешке, поднял глаза на собеседницу и мучительно покраснел. Глубокое кресло и мини-юбка — понятия... совместимые, конечно, но не в деловой же обстановке! Даже если ноги безупречны, как у Сфено.»

[...]

«— Так были у вас другие истории с женщинами, когда бы вы чувствовали себя неловко? Клавдий?
Врать Ершов не умел, смолчать не получалось, а отвертеться не давало сочетание усталости и стресса.
— Постоянно, — признался он и выпалил. — Например, сейчас.
— С чего бы это? — рассмеялась Сфено. — Чего стесняться, мы ведь просто разговариваем... и все.
И медленным движением перекинула ногу на ногу, заставив вспомнить потрясшую его сцену из «Основного инстинкта».
— С того, что... ваши... ноги...
«И трусики», — добавил он мысленно.
— Я на них отвлекаюсь. Мне сложно не смотреть... я ничего такого не имею в виду, но... — щеки горели, точно на них плеснули спирта и подожгли. — Я понимаю, вы это нарочно, чтобы разговорить меня... У меня отношения с женщинами... дружеские, по большей части. Всегда дружеские, — откровенность выплескивалась из Клавдия, как кровь из раны. — Я ничего не могу поделать... не могу не обращать внимания. Не понимаю, как на вас реагировать... Простите.»

Отрывок из книги: Егорова и Байтеряков. «Остракон, или Контора господина Адамова». 

Иллюстрация: Евгения Малахова