Я ухожу с сайта! Не могу терпеть!
Автор: Исаак ВайнбергХватит!
Многие знают, что я посвятил жизнь творчеству. В четыре года я уже писал стихи, в шесть – отправился в музыкальную школу, а в восемь – в художественную; в десять лет начал осваивать танцы, в двенадцать – увлёкся кузнечным делом, а с четырнадцати лет я открыл своё главное увлечение и настоящий дар: писать художественную прозу.
Мои родители дали мне образование, дали воспитание, но самое главное: они открыли для меня завораживающий мир творчества.
Я никогда не был конфликтным человеком, никогда не дрался, сторонился людей, посвятивших жизнь войне, поэтому военной присяге предпочёл условный срок за отказ её давать, ведь я не хотел запятнать свою честь и биографию «служением войне», потому как во-первых, служат псы, а я стремился стать великим творцом, как и мои предшественники - классики мировой литературы, а во–вторых, война – не место для мыслителей и творцов: таких-как мы она лишает дара, вспомните хотя бы потерявшего себя на войне Камбоцолу или Бри.
Так вот, я написал много книг, среди которых произведения, которым предстоит стать классикой литературы двадцать первого века (говорить так не скромно, но это факт, на который указывают многие именитые Критики), но отчего-то я всё отчётливее вижу, что вы не уважаете моё творчество и не уважаете меня самого.
Как смеете вы судить меня, не зная моего творчества и не находясь на моём уровне творческого развития? Вы не читаете мои книги, поэтому я прямо тут напишу отрывок, который превзойдёт по величию всё, что вы когда-либо читали или напишите сами:
Граф резко свернул в сторону и ловко припарковал свою лошадь между двумя другим лошадьми, припаркованными у обочины. Отстегнув ремень безопасности, он спешился и, вскинув подол своего камзола, решительно направился к дому Гончаровых.
— Мисьё Граф Евгений… — грациозно поклонился ему в прихожей дворецкий, облачённый в обтягивающее трико и вельветовый фрак с пышным бантом на шее.
— Его Кнутейшество уже прибыли? — поинтересовался Граф Евгений, освобождая длинные волосы из-под воротника камзола.
— Ждём в каждую минуту, — развёл руками дворецкий.
— Неплохо, — кивнул Граф и направился в зал.
— Ооо, так много ждали мы гостей, но ожидать таких не смели! — взмахнул трубкой Гончаров сын младший, обернувшись на скрип двери. Он по обыкновению курил в открытое окно – матушка не терпела запаха табака.
В зале, кроме него, расположились его сёстры: Марья и Анна, а также старший брат – Зевс, все они сидели на длинном диване и пили чай с малиновым безе.
— Я пришёл увидеться с Кнутом, — насупившись бросил граф Евгений, вставая сразу у стены, словно не желая делить с остальными их досуг.
— Фи, как вульгарно… — смерила его взглядом Мария. — Не Кнут его зовут, а Герцог Наикнутейший. Не подобает графу так обращаться к Герцогу земель его!
— Тебя забыл спросить я, тварь, — буркнул граф Евгений, даже не посмотрев в её сторону.
— Да как вы смеете так говорить с моей сокровницей! — отбросив безе, вскочил с дивана Зевс под оскорблённые возгласы сестёр.
— Спокойно братец! — поспешил усмирить старшего брата младший. — Не в духе граф, как видно всем, но и понять его не сложно…
— Ты прав, — с минуту покраснев от злобы, Зевс, сев, вернулся к чаю. — Не гоже мне при дамах устраивать в их доме свору!
— Отец не зря учил тебя смиренью, — довольно кивнул младший брат и почти было снова отвернулся к окну…
— И писать сидя, как сестёр, — от души пролил керосина на угли едва затушенной ссоры граф Евгений.
— Какая же несносная вы мразь! — на этот раз вскочила с места Анна. Лицо её пылало возмущением. — Мой брат спасает вашу жизнь, а вы расплачиваетесь злобой!
— Но злобы слишком мало будет! — вскакивая, выхватил упругую шпагу Зевс. — Платить придётся сверху кровью!
— Добавлю к крови пуд твоих кишок! — отпрыгнув от стены и тоже оголяя шпагу, выкрикнул Евгений. Глаза его, потухшие всё время, теперь горели пламенем войны, и в пламене том видно было наслажденье…
— Довольно, бля.ь! — в зал ворвался Кнут. Его покатые мышцы, словно могучие змеи вздымались из смуглой кожи. Он был гол по пояс, а с густой чёрной бороды на раскрасневшуюся под жарким солнцем грудь лилось молоко. Допив одним могучим глотком, он отбросил пустую бутылку в сторону. — Что здесь происходит??
— Мой брат повздорил с графом по поводу… — начал было объяснять младший.
— Мне х.й на это класть! — проревел Кнут. — Я спрашиваю, почему вы нарядились в бабское трико и говорите витиеватыми слогами??
— Но мода сэр… — снова принялся отвечать младший.
— Мода изменилась! — вновь оборвал его Кнут. — Пока я ехал в экипаже, узнал, что с Франции пришла эпоха настоящих мужиков…
— Но не мужчины разве мы, коль шпаги обнажили храбро? — нахмурился младший, показывая на оружие в руках враждующих сторон.
— Теперь мужчинам модно убивать друг друга по-другому… — хищно сощурился Кнут и покосился на Графа Евгения. — Ты понял меня, Брат?
— Да, Брат! — проревел Жека, разрывая на себе камзол и все бельё до самой кожи. Суровые и беспощадные мужские мышцы скрутили его руки словно корни великого мужского дуба.
— Что здесь происходит?! — выпучил от ужаса глаза Зевс.
— Нанесение тяжких телесных… — хищно прошипел Жека.
— С особой жестокостью… — хищно добавил Кнут, скрещивая руки на груди и опираясь на стену в ожидании беспощадного представления.
— И летальным исходом… — хищно добавил младший, спешно растёгивая пуговицы своей блузы.
— Ты чё делаешь? — нахмурился Кнут, наблюдая за отвратительным самообнажением младшего. — Ты, бля.ь, что делаешь я тебя спрашиваю??
— Вхожу в эпоху настоящих мужиков… — нахмурился в ответ младший, уставившись на Кнута. Руки его остановились на нижней пуговице, из-за блузы уже виднелась тощая волосатая грудь.
— Ну пиздец, бля,ь, — цокнул Кнут и вышел из зала.
— Ну ты и мразь… — смерил младшего Жека и тоже вышел из зала.
— А что я сделал-то? — непонимающе оглядел родственников младший.
— Кажется, ты отсрочил приход эпохи настоящих мужиков, братец… — с грустью ответила Анна и с печальным сёрпаньем отхлебнула чайку из фарфоровой чашки.
Как вы поняли, больше таких великолепных постов вы сегодня не увидите, потому что, как и обещал в заголовке, я ухожу. Может быть, я вернусь завтра, а может быть, и только во-вторник, но винить в этом вы можете только себя самих. Я не могу больше терпеть ваше ханжество!
https://author.today/post/141799
https://author.today/post/142065