Один гражданин. История третья. Средство от головы

Один гражданин любил очень арбузы...
Вы мне напомните, я про него завтра расскажу, хорошо?

м/ф «Падал прошлогодний снег»

Один гражданин, по имени Кунчжан, написал как-то прокламацию. Имя Кунчжан мало кто сейчас вспомнит, да и вообще это такое куртуазное имя, а «по паспорту» звали его Чэнь Линем. Был он китайским чиновником в классическом таком проявлении: и литератор, и бюрократ, и военный. Дело было в трагическое для страны время: император стал заложником чужих амбиций, а владетельные полководцы рвали страну на части. На том этапе государь находился в руках канцлера Цао Цао, а могучий Юань Шао планировал наступление с северо-востока.

Тот, если что, был из семьи родовитой — чиновники, сановники, три поколения предков занимали в госаппарате самые высокие места. А у канцлера родословная пожиже — отец в своё время носил фамилию Сяхоу, но был усыновлён императорским евнухом Цао Тэном. Евнухов никто не любил: они то и дело брали Сына Неба в оборот, и начинались коррупция и произвол. А тот же Юань Шао после одного очень нехорошего эпизода вообще всех дворцовых евнухов перерезал. В общем, Цао Цао — выскочка и кастратово отродье. А Юань Шао — гусар и джентльмен. Всё ясно.

(Ничего не ясно.)

И вот, перед тем как ринуться «освобождать императора от тирании узурпатора», призывает Юань Шао, по совету друзей, литератора Чэнь Линя и говорит ему: «Напиши мне, брат, прокламацию. Да изобрази Цао Цао в жалком виде». Ну, может, последнего он и не говорил, а литератор сам додумался.

Прокламация вышла хлёсткой, составленной хорошим, сочным слогом. И так он в ней прошёлся по самому Цао, да по его папе, да по его деду, что раскатал просто подчистую. А господин канцлер о ту пору лежали с мигренью и страшно мучились. Приходят к нему с докладом. Говорят:

— Юань Шао против вас выступает. А ещё в его штабе про вас гадости написали.

— Чего это? Ну-ка почитай, — приказывает он слуге.

Слуга робеет, не смеет, но канцлер требует читать. Ну и начал он читать. И про папу, и про деда, и про самого Цао Цао. Слушает его тиран-узурпатор, глаза у него округляются, тут уж не миновать расправы тому, кто под руку попадётся! Вдруг вскакивает с постели и говорит:

— Прошла! Мигрень прошла! Вот так послание — до того хорошо написано, что у меня голова теперь не болит! Кто писал?

— Вроде как Чэнь Линь.

Пошли походы-сражения. Долго ли, коротко ли — победил канцлер своего врага. Взял его столицу. Приводят к нему воины человека. Кто таков? Это, отвечают, тот самый Чэнь Линь.

— Ты, что ль, обо мне пасквиль написал? — спрашивает Цао Цао.

— Я.

— А покойных моих папашу и дедушку зачем же приплёл?

А Чэнь Линь ему и отвечает:

— Когда стрела на тетиве, не выстрелить нельзя.

Все такие советуют: «Казните его! Казните!» А Цао Цао говорит: нет, говорит, талантливый это человек. Пусть живёт.

И оставил его при своём штабе.

Он и сам писал, этот Цао Цао. Стихи и трактаты.