Запомни главное

Дриада расхохоталась, одним легким движением опрокинув ковшик воды на раскаленные камни. 

Камни зарычали. Пар белыми клубами ринулся под низкий потолок, заполнил крохотную баню, обнял обеих женщин и слизал с окошка луну, превратив ее в пустоликое белое пятно.

- Так-то лучше! - Ливана со смехом махнула на луну деревянным ковшиком. - Рано пялиться! Терпи до завтра!  

Польга грустно улыбнулась и вытащила из таза с мыльной водой моховую губку. 

Завтра была первая ночь июньского луностояния, праздник леса.

Каждый год Ливана готовилась к нему с жарким воодушевлением: парилась в бане, натирала себя льняным маслом, гадала на рунах, ворожила на тайные желания, пела и пританцовывала, сама не своя от предвкушения. 

А потом пропадала в лесу на две ночи. Польга с завистью ждала рассказов, которыми дриада нещадно дразнила затворницу. Девочке мечтала хоть одним глазком посмотреть на праздник. Но Чогер о подобных глупостях и слышать ничего не желал. "Ладно Ливана, ей положено, - не скрывая ревнивого раздражения, ворчал он. - А тебе нечего делать в этом разврате." 

Ливана словно прочитала мысли Польги, отложила веник и оценивающе рассмотрела сидящую перед ней сутулую девушку с крыльями. 

В марте Польге исполнилось шестнадцать, и когда помолодевшая Ливана прибежала после зимней спячки, обняла и закружила Польгу, они выглядели почти ровесницами. К лету дриада заметно повзрослела, но все же была ещё очень и очень молода. 

- Некоторым мужчинам нравятся худенькие женщины, - серьезно сказала Ливана. - Глаза тебе достались от эферов - большие, живые, умные. Овал лица, скорее всего, от матери, тоже вполне миленький. Но всё-таки твое оружие не лицо. У тебя очень привлекательная грудь. На зависть! Однако, никто ее не заметит, если ты будешь сутулиться! Выпрямись! Ну!

- Меньше всего я хочу, чтобы кто-то заметил мою грудь, - фыркнула Польга, но плечи расправила. 

- Это ты сейчас так говоришь...

- А они? - Польга повернулась к Ливане в полоборота. - Ты хочешь, чтобы их тоже заметили? 

За последние пять с половиной лет, которые Польга прожила с Чогером и Ливаной, ее крылья совсем не подросли, так и висели неприкаянно, как две лохматые ладошки.

- Тебе не всегда придется их прятать, - заверила Ливана. - Тот, кого ты выберешь, должен будет принять тебя всю. А, возможно, ты полюбишь кого-то из наших, из изгоев. В любом случае, женщина всегда должна быть красивой! Никогда не знаешь...

- Мне совсем не нужно быть красивой, - гордо вскинулась девушка. - Я никого никогда не выберу, никого никогда не полюблю. Я люблю Чогера и тебя. На этом все! 

Ливана внимательно и долго смотрела на Польгу. Потом подсела к ней на банную скамью, провела рукой по светлым волосам, потом по худенькому плечу, а потом нежно огладила мягкую, только недавно принявшую красивую взрослую форму, грудь. Польга зарделась и снова опустила плечи, но Ливана бесцеремонно взяла девочку за подбородок:

- Не хочешь ли ты сказать, крошка, что собираешься прожить девственницей до конца жизни и окончательно угробить свой род? А заодно болтаться у нас с Чогером под ногами? - Дриада приблизила к Польге красное, распаренное личико. Злость, ощетинившаяся, оскалившаяся, сделала ее красивые черты пугающими: 

- Вы! Смертные! Вы ничего не знаете о жизни! Ни малого ольхового листочка! Вам не дано видеть дальше собственного носа, а порой и нос ваш остаётся без внимания. Ничего не имеет значения, кроме сохранения в мире порядка вещей! Кроме продолжения и умножения рода, кроме большой, недоступной вашему слабому пониманию судьбы мира, большого-пребольшого мира, который начался слишком давно и закончится очень нескоро. Мужчины думают, что живут ради подвигов, разгадки тайны бытия и всякой совершенно не важной для мира суеты. Они ошибаются. Очень. Лучшие мужчины - те, которые оставляют после себя потомство, дают ему пищу и кров, чтобы те, в свою очередь, дали новое потомство. Больше ничего не имеет значения! - Дриада смотрела на Польгу, не мигая, нос ее покрылся капельками злого пота, зубки оскалились и возбуждённый румянец горел огнем. - Жизни твоих родителей - былинка в огромном лесу, взмах крыла бабочки, одна соловьиная нота. Но они были не напрасны, эти коротенькие бестолковые жизни. Они дали шанс роду эферов. Целому роду! Ты это понимаешь?! У тебя нет права выбирать девственность.Ты принадлежишь себе лишь на каплю. Вот на такую крохотную каплю! Не больше! - Ливана резко смахнула со щеки девушки крошечную капельку пота, которая сразу послушно прилипла к указательному пальцу дриады. - Эферы никому не передавали крылья! И раз уж ты вздумала остаться дурочкой, я расскажу тебе больше. Эферы никогда не спали с людьми! Поэтому-то их и презирали в Древнем мире. Эти чистоплюи были не только талантливыми во всем, за что бы ни брались, не только одни из всех разумных умели летать, они ещё и брезговали другими расами. Весомый повод для презрения, не находишь?! Твой отец совершил решающий для вашего рода поступок. Он полюбил человеческую женщину и пожелал от нее дитя. Впервые за историю мира. Да, ты похожа на эфера меньше чистокровных. Но, судя по твоему заносчивому характеру, ты - настоящая.

- Можно подумать, ты знала других эферов, что так смело судишь о них? - Польга оцепенела от гнева, но изо всех сил держала себя в руках. Ей не следовало слушать дурные подробности о своем народе, но даже гордость была бессильна победить ее страстное любопытство.

- Конечно, я знала! - Дриада поморщилась. - А ты как думала? Я живу на свете очень давно. И раз уж я не могу иметь детей, значит, мое предназначение в чем-то другом. Например в том, чтобы заставить одну глупую эферку выбросить дурь из головы, и втемяшить ей главное: она обязана нарожать много-много маленьких эферчиков, крошечных, сладеньких детишек. Обязана выбрать себе достойного мужчину, который сможет уберечь будущий род от ведьм и всех, кто захочет помешать ему возродиться. В остальном, - Ливана подняла к лицу Польги указательный палец, на котором все ещё дрожала прирученная капелька пота, -  можешь развлекаться, как вздумается! 

Она умолкла, продолжая смотреть на Польгу так, как будто бы своим отказом от продолжения рода она задела самое важное для Ливаны, напрямую ее касающееся. И тогда девушка-эфер увидела на юном лице дриады бесчисленные годы, прожитые наедине с бременем бездетного одиночества. Они были словно тень паутины, словно рябь на озёрной воде, словно рисунок на теле старого дерева, - неосязаемы, но зримы...

(Эпизод к 26 главе Берега Птицелова )

Не смотря на страшную загруженность реала, я всё-таки двигаюсь вперёд. 

С праздником, друзья! ️