Огонь, пламя и монстр (18+, нанохулиганство)

Жанр не знаю, но про любофь.

* * *

К старому, затерявшемуся среди леса кострищу Славик пришёл ночью. Он бережно снял рюкзак и подсвечивая налобным фонариком принялся искать в нём нож, чтобы поделиться каплей крови. Славик с улыбкой вспоминал, как первый раз целый день готовился в развалинах древнего святилища, потом уже глубокой ночью налил собственной крови в нержавеющую кружку, смешал со спиртом и плеснул на осколки огненного камня, десятки лет назад расколотого бульдозером. Как тогда перепугался и долго-долго объяснял возникшей огненной фигуре девушки, что вызвал её просто из любопытства и ему совершенно не нужно никого сжигать, испепелять или делать какие-то другие жуткие вещи.

Друзья Славика давно обзавелись семьями, перестали искать себе приключений не только в лесах, но и вообще, а ему что-то не повезло. Он женился, но дома ему было как-то душно и неуютно — при встрече он смотрел на искренне довольные лица друзей, а по утрам в зеркале разглядывал мешки под усталыми глазами и не понимал, что же не так? Зато в лесу он чувствовал себя вольно — обрастал щетиной и в отражении холодной реки видел свою довольную улыбку.

А потом вот нашлось и с кем посидеть у костра, как в старые добрые времена. Агния существовала очень долго: в прошлом она каким-то образом она умудрилась избегать стычек с колдунами, в настоящем — зачисток. Зато ей было, что рассказать.

Чтобы хоть как-то отблагодарить Агнию, Славик неизменно отдавал пламени костра каплю свой крови прежде чем назвать её имя. Появившись ослепительной пламенной фигурой, она тоже неизменно просила не тратить кровь — за годы знакомства он отдал ей столько, что она уже не знает, чем расплатиться. Славик с усмешкой говорил, что ему ничего не надо — только составить компанию, и предлагал ей чашку чая. Она тускнела до тлеющих углей, вздыхала и садилась на бревно рядом с ним. От неё шло мягкое ласкающее тепло, чай в её руках даже зимой оставался горячим, а когда смеялась, она становилась ярче.

В этот раз он приветствовал Агнию без усмешки.

— Жена как-то узнала, ревнует, — вздохнул он и сел на бревно.

Агния потускнела почти до черноты, только лицо всё также чувствовало её тепло.

— Ей колдун подсказал. Найти его и сжечь? — прищурилась Агния.

— Прекрати.

— Ты невыносим, — улыбнулась она и стала ярче. — Оставь меня. Я запрещённый дух, монстр, за меня тебе влепят срок. Ладно, если бы какая выгода была, но рисковать ради пустой болтовни?

— Ты же не серьёзно.

Агния села на землю у его ноги.

— Да, мне жалко. Но у меня нет слёз! — Она улыбнулась. — Ты же понимаешь, для чего я это сказала?

— Мне от этого не легче.

— Потому я и прошу, не ходи ко мне. Потерпи. Может через год-другой она забудет. Если совсем тоска, позови меня в пламени, я услышу.

Терпел Славик больше года, не звал. Жена выжидательно смотрела внимательными карими глазами, а он не находил места. Снова начал курить. Руки всё чаще дрожали.

За готовкой он порезал палец. Бросил нож и вышел на балкон — закурить. За открытым окном с неба капала осенняя промозглая вода. С пальца в пепельницу капала кровь. Славик прижёг порез сигаретой и впервые за год одними губами прошептал: “Агния”.

— Она смотрит, — раздался в голове её испуганный голос.

Жена стояла за стеклом, и, будто бы ничего не заметив, смотрела сквозь него на дождь. Славик молча затушил сигарету об порез и вернулся в комнату.

Ночью Славик проснулся от вони бензина. Из дверного проёма лился яркий свет, в котором темный контур жены плескал из канистры на кровать.

— Зови! Зови свою дрянь! — выплюнула жена, чиркнула спичкой.

Объятый пламенем и болью он кричал имя жены.

Пламя становилось всё ярче, всё яростнее — оно с жаром окутывало, ласкало его. Тревожно заглядывало в глаза, жадно лизало губы, касалось оголённой кожи.

И он поддался — начал отвечать пламени. Припал губами, впустил её языки, ощутил под пальцами её горячее тело. Осторожно вошёл в неё, потом осмелел и, обернувшись яростным огнём, слился с пламенем в испепеляющем танце.

У костра отдыхал Славик, освещая лес своим огненным телом. Агния задумчиво поднимала горсть мерцающих углей и ссыпала на пылающую грудь Славика. От их ласкающего тепла он становился ярче, но лицо по прежнему оставалось тусклым.

— Она выжила? — наконец спросил Славик.

— Прекрати. Ты уже не человек.

— Ответь.

— Выжила. Нам с тобой было не до неё. Ей суд занимается.

— За что?

— Прекрати. Забудь её и её имя. Пожалуйста.

— Хорошо.