О меркантильности, реальной жизни и настоящих писателях
Автор: Алекс ШуВ последнее время меня начали упрекать в меркантильности, «барыжничестве» и прочих нехороших вещах, например, в желании, о, ужас, заработать на своих книгах. Хочу ответить раз и навсегда, и закрыть эту тему.
Моей первой книгой была «Последний Солдат СССР. Начало пути». Я начал писать её на Самиздате. Ни о каких деньгах тогда не помышлял. Просто захотелось вспомнить добрым словом страну, где я родился и вырос и хороших людей, которых уже давно нет в живых…
Пусть даже и в рамках фантастического произведения.
Начал писать вторую. Но возникла проблема – болезнь близкого человека.
И о писательстве и книгах пришлось забыть на 3 долгих года.
Теперь о настоящем.
Я люблю писать книги. Мне нравится создавать миры, живых героев, продумывать необычные и красивые сюжетные ходы. Но делать бесплатно это просто не могу. Нет такой возможности. К сожалению, нельзя жить в обществе и быть свободным от него.
К тому же каждый мужчина отвечает не только за себя, но и за свою семью и близких. (!!!)
И да, это всё-таки труд. И не такой уж легкий, мягко говоря. А труд должен быть оплачен. Порой, чтобы написать одну небольшую сценку, приходится перелопатить кучу материалов, посмотреть видео с персонажами тех времен, проникнуться обстановкой и духом времени, о котором пишешь.
Это забирает много часов, не говоря уже о силах.
Не понимаю тех, кто упрекает меня в меркантильности.
Ниже:
Рассказ о настоящем бескорыстном писателе. Рекомендую почитать.
Хор читателей скандирует: «проду, проду». Шалаш, сплетенный из сучков и веток, содрогается. На свет появляется Он – Настоящий Бескорыстный Писатель. Вокруг головы ослепительным светом сияет нимб. Бескровные серые губы шепчут «спасибо». Домотканое рубище с разноцветными заплатками сияет прорехами, свежевыструганные, криво сплетенные лапти спадают с грязных исцарапанных ног.
Сердобольная девчушка с косичками пробует сунуть в ладонь подвижника медный пятачок. Писатель с негодованием отдергивает ладонь. Монетка, перекувыркнувшись в воздухе, падает в грязь. Писатель гордо отворачивается, высокомерно задрав нос. Взору почитателей предстает большая дырка, открывающая мосластую задницу «гения духа».
«Бессребреник наш», - умиляются читатели, - «иди уже, проду пиши».
Дрожащими от голода пальцами писатель подбирает желтый сухой листик, с аппетитом хрустит лакомством. Запивает трапезу мутной водичкой из лужи и удаляется в шалаш, корябать гусиным пером на бересте очередную нетленку.