Дождь застал его между

Дождь застал его между и взял в оборот,

гнал по лужам бурлящим до самого дома,

жахал жалами молний, раскатистым громом

раздирал туче яростно рот.

А потом поутих. А чуть позже — сошёл,

оставляя полмира отмытым до скрипа.

Человек же промокший остался под липой —

слушать ропот застигнутых пчёл.

Он уже не спешил — дождь размыл горизонт,

изменил перспективу и планы на завтра.

Много воздуха стало в пространстве Декарта,

и в кармане молчал телефон.

Вечер медленно плавился сыром Дали,

а за мутной слюдой представлений привычных

укрывался рассудок — растерянный хищник.

Мимо быстрые воды несли

ни врагов, ни друзей, ни далёких, ни близких —

просто толпы людей, просто части толпы.

Человек оседал, как взметённая пыль —

он стремился к земле, он оценивал риски,

но открылось уже, что открыться могло,

и в густых облаках зазияло слепящим

светом жизни иной, и дышалось то чаще,

то — совсем ничего.

Шелестело крыло

старой липы, что втайне мечтала взлететь,

пчёлы мерно гудели, ныряя в соцветья.

Он смотрел, как по веткам похаживал ветер,

не пугая усталую смерть.

А потом, поднимаясь над смятым листом,

вспомнил имя и слово, и смыслы, и цели.

Рядом новые — светлые — люди летели,

и, взбираясь всё выше, он думал о том,

что не страшно уйти, и не жаль умереть

между сонной больницей и пунктом проката.

Город пойманной мухой чернел в янтаре

разливного заката.