Прода про радиоузел

Очерки изгнания Ч. IV

            Сегодня на уроке математики Антонов получил тройку. Он потел у доски на виду у девочек из нашего класса, но так и не смог доказать теорему Виетта. Вообще-то, ему надо было поставить двойку, но Антонов был членом комитета комсомола школы, и математичка ограничилась тройкой. 

            Гуманитарно заточенная душа Антонова получила в свои закрома очередную порцию комплекса неполноценности, отчего он на заседании комитета комсомола выступил с предложением провести радиолинейку, посвящённую предстоящему выбору профессии. Кстати, я, как временно кооптированный член комитета, так и не смог никогда понять, как это вполне нормальные люди, вроде того же Антонова, на заседаниях комитета комсомола вдруг начинали проявлять параноидальный интерес к разным бредовым вещам типа закапывания на школьном дворе какой-то капсулы с посланием будущим поколениям комсомольцев. 

            Подготовить радиопередачу поручили самому Антонову, который взялся за дело с присущей ему основательностью. Я, хоть и находился в статусе кооптированного члена комитета комсомола, чем даже немного гордился, но после истории с Будякиной от радиоузла был очередной раз отлучён. Руководить им физик Стасик поставил лаборанта Лёшу Буркова. 

            Бурок на этом месте продержался ровно сутки. Получив в своё распоряжение радиоузел, он включил главный усилитель, наладил микрофон и решил попеть караоке. Перебрав стопку пластинок, он остановился на записи в исполнении Муслима Магомаева под названием "Песня любви". 

            В общем-то, это была совсем старая песня, и как она попала в фонотеку радиоузла, я не знал. Слова там были тоже какие-то странные: "Как ты посмела не поверить, как ты посмела не заметить, что твоё счастье в руках у меня". По-моему, такое заявление со стороны мужчины могло отпугнуть любую нормальную женщину. Впрочем, Магомаев пел эту песню хорошо, настоящий советский Фрэнк Синатра, и перекричать его даже в микрофон Бурок мог, только напрягая все свои силы. К тому же Бурок пел какие-то другие слова — вместо "Как ты посмела не поверить" он орал в микрофон "Зачем ты смешала пиво с водкой". 

            Да, так вот, тогда случилась очередная неприятность с радиоузлом. Бурок что-то там напутал с переключателями, и его истошные крики "Зачем ты смешала пиво с водкой" транслировались через громкоговоритель, установленный на школьном дворе. В результате был сорван учебный процесс во всех классах, окна которых выходили во двор. Вопли Бурка были слышны и на улице, отчего случайные прохожие останавливались, пытаясь понять смысл странного школьного мероприятия. Даже пенсионеры в близлежащем дворе прекратили игру в домино и стали обмениваться воспоминаниями своей молодости о неправильном смешении алкогольных напитков. 

            В общем, Бурок был изгнан из радиоузла. В связи с предстоящей радиолинейкой по выбору профессии управление радиоузлом физик Стасик временно вернул мне. "В порядке исключения", —  сказал он, брезгливо протягивая мне ключи. 

            На следующий день ко мне в радиоузел уже в качестве гостя явился Бурок. Он был не один, а со своим другом Эдиком Розенблатом —  студентом первого курса факультета журналистики. Год назад Розенблат был одноклассником Бурка, тоже членом комитета комсомола школы, и, вообще, довольно известной в масштабах школы личностью. Сразу вслед за ними пришёл Антонов. С деловым видом, он взял кассетный магнитофон "Электроника", проверил его на запись и пошёл на близлежащую стройку брать интервью о профессии строителя. 

            Примерно минут через сорок Антонов вернулся в сильно подавленном состоянии. Немного отдышавшись, он сообщил, озабоченно потирая ладонью челюсть:
            — В отношении меня было совершено рукоприкладство…  
            Посидев с отрешённым видом ещё некоторое время, Антонов, видимо, принял какое-то важное для себя решение и сказал:
            — Видел я в гробу эту вашу радиолинейку!
            После чего ушёл, не прощаясь.    

            — Дилетант… — презрительно усмехнувшись сказал Розенблат, когда за Антоновым закрылась дверь. — Первая заповедь журналиста: "Лучшее интервью — полностью постановочное". Только такое интервью будет выглядеть искренним и будет интересно слушателю.
            — Что же делать? —  спросил я. —  Радиолинейка срывается.
            — Чего это срывается? —  искренне удивился  Розенблат. —  Сейчас всё сделаем.

            После этого в течение часа Розенблат наговаривал в микрофон интервью, изображая людей разных профессий. По его указанию я достал из ящика с инструментами молоток, гаечный ключ и электродрель. По командам Розенблата я создавал производственный фон — стучал молотком по столу, включал время от времени дрель и ударял гаечным ключом по висевшему в углу огнетушителю. Бурок тоже изъявил желание участвовать в записи. Из своего угла он время от времени кричал: "Вира, майна" и один раз даже зачем-то: "Кидай работу, прораб сказал!" 

            Под конец Розенблат так обнаглел, что стал изображать врача-хирурга.
            — Вот смотрите, видите, ребята, — говорил он в микрофон, —  я поддеваю скальпелем, видите? Чик! И всё. Теперь аккуратненько зашиваем.  
            — Думаете, выживет? —  подал из своего угла голос Бурок.
            — А как же?! —  искренне расплылся в улыбке Розенблат. 

            В общем, вынесли наш труд на радиолинейку. Кстати, действительно, Розенблат был прав —  всё это выглядело весьма натурально. Особенно периодические включения электродрели. Мне и самому нравился её звук —  насыщенный, драматичный. Особенно он был хорош, когда оттенял интервью хирурга.  

            Но, такая уж, видно, планида у этого радиоузла…
           В начале было всё хорошо. По лицу Берты я видел, что даже ей понравилось. Особенно, когда включалась дрель.
      Но, я ж говорил, что Розенблат  был заметной личностью в школе. И к тому же он имел специфический выговор.
       В общем… короче… Стали потихоньку смеяться. Сначала те, кто узнал голос Розенблата… А потом вообще вся линейка.  

- * -
            Орали на меня все… Терлецкий, который в очередной раз забрал у меня ключи, физик Стасик со своими стандартными угрозами разобраться со мной на выпускном экзамене, секретарь комсомольской организации школы и даже почему-то старшая пионервожатая. 

            Только Берта Давыдовна… Настоящий профессионал...
       Она, в отличие от этих всех школьных дилетантов, знала, что настоящее интервью —  только постановочное.
          Берта подошла ко мне и задумчиво сказала, улыбаясь уголками губ:
            — Ишь, гавно какое…    

Автор.тудэй, решайся скорей: https://author.today/u/bantser

.