О женщинах в русских селеньях

Есть женщины в русских селеньях,

в народе их "бабы" зовут:

Коня на скаку остановят

И яйца ему оборвут.

Была у нас хорошая подруга Валя. Еще тогда, когда были живы и наша, и ее собаки.

У Вали была сука ирландского сеттера, красная такая. Валя завела ее при следующих обстоятельствах: ее соседи, у которых эта сука жила, как-то собрались на месяц в отпуск, ну и попросили Валю передержать собачку.

Валя передержала. Соседи вернулись из отпуска, пришли к Вале и попросили собачку обратно. Валя сказала: "Забирайте". Они попытались, но собачка категорически от Вали уходить отказалась. Ну, то есть, вообще к бывшим хозяевам не пошла. Мол, оставили меня на месяц -- идите теперь, живите как хотите. А я, мол, обиделась. И вообще, мне здесь лучше и Валя меня больше любит.

Так вот, эта сука ирландского сеттера была девушка очень малохольная, всех других собак боялась, а кто поближе подойдет -- могла вообще в обморок упасть. Соответственно, Валя за собачку волновалась очень. Особенно, когда какая-нибудь живность служебной или, не дай Бог, бойцовой породы приблизится.

Поэтому вначале, когда мы на прогулке встречались, Валя нас приветствовала матом и разными добрыми пожеланиями нам и нашему псу породы восточно-европейская овчарка весом 60 кило. Но потом поняла, что пес наш никого есть не собирается, а наоборот, желает ее суку облизать и защитить от всех окружающих.

Тогда мы и подружились.

И вот как-то жена моя встречает Валю на улице. А Валя еле идет, хромает и кособочится.

- Валя, что с тобой? -- спрашивает жена.

- Да спина разболелась. -- отвечает Валя.

- А что вдруг? -- спрашивает жена.

- Да собаку на руки подняла. -- отвечает Валя.

- А что ж ты ее на руки-то поднимаешь, вроде не болеет она сейчас?

- Да я не свою поднимала.

- ???

- Идем мы вдоль улицы, где обычно, -- глядь, навстречу нам молодая пара с овчаркой, сукой. И эта сука без поводка и без намордника идет. Тут эта сука к моей собачке кидается.

- И что?

- Дальше я, вообще-то, ничего толком не помню. Вроде, я эту суку схватила за ошейник и за шкуру, в воздух подняла и трясти начала.

- И что???

- Дальше не знаю, --  застеснялась та, но жену история заинтересовала, и она выяснила, что когда Валя очнулась, ни собаки, ни ее хозяев рядом не было, а в руках у Вали был строгий ошейник, порванный пополам. Она хотела ребят догнать, чтобы отдать им ошейник, только их уже нигде не нашла.

Замечу в скобках: бедное животное, скорее всего, хотело просто с Валиной собакой познакомиться. Эту пару и их собаку я знаю: собачка вполне вменяемая, довольно крупная и весила ну никак не меньше 45 килограммов. Больше мы их на нашей улице никогда не видели.

Да, сама Валя не больше 50 кг весит.

***

Была у нас подруга семьи Наташа. Она жила на проспекте Мира, в одном из сталинских домов. В середине восьмидесятых зимним вечером во дворы этих домов заходить было не очень приятно: освещения, кроме как из окон, не было, идти приходилось по обледеневшим буграм к темному подъезду почти наощупь.

И вот Наташа, только что выигравшая на работе заказ с венгерской мороженой курицей (кто помнит, тот поймет), часов уже в восемь вечера устало тащится через дворовые буераки к своему подъезду. Как вдруг -- чу! -- слышит позади торопливые, явно мужские, шаги, которые ее нагоняют. Девушка напряглась. Шаги быстро приближались, приближались... И вот они уже за спиной!

Наташа не глядя изо всех сил махнула назад авоськой, в которой лежала полуторакилограммовая мороженая курица. Раздался глухой удар, за которым последовал звук падения тяжелого тела. И только тут Наташа нашла в себе силы обернуться и посмотреть на врага.

На слежавшемся снегу, покрытом грязным февральским льдом, лежал навзничь, раскинувшись, Наташин одноклассник из соседнего дома. Он недавно вернулся из армии, соскучился по школьным друзьям и, увидев Наташу издали на проспекте, кинулся догонять...

Догнал.

К счастью, все кончилось благополучно: парень отделался легким сотрясением мозга.

***

Кстати, о поздних восьмидесятых.

Тогда в Москве пошла волна квартирных краж. Железных дверей еще почти ни у кого не было, замочки стояли советские крупносерийные (один ключ на десять тысяч) -- раздолье для воришек.

Некая дама как-то осталась дома: то ли отгул взяла, то ли больничный -- не важно. И решила потратить образовавшееся свободное время на уход за собой. А ей как раз удалось достать где-то редкостную минеральную маску для лица, что-то вроде грязи яркого (почти флуоресцентного) сине-серо-зеленого цвета.

И вот она надела старый халат, замотала волосы полотенцем и нанесла маску на лицо. После этого маску положено было сушить минут 20, и дама присела в кресло с книжкой.

Вдруг в двери квартиры что-то заскреблось, и дверь с тихим скрипом стала открываться. Дама ужасно испугалась, и, стараясь не шуметь, спряталась в гардеробе за одеждой.

Вошел вор. Огляделся и начал обшаривать те места в квартире, где обычно люди держат ценности. Просмотрел сервант, прикроватную тумбочку и подошел к гардеробу. Плавно открыл дверцу, заглянул внутрь...

Из темноты на него смотрело неживое сине-серо-зеленое чудовище, сверкающее белыми глазами.

Бедный воришка, увидев его, крякнул, захрипел и завалился на пол. Инфаркт.

Спасти его не удалось.

***

И о соседке, тоже русской женщине.

Тогда еще был жив ее ныне покойный муж Дима. Он только что перенес операцию резекции желудка (язва, проклятая) и был второй день как из больницы. Соседка вывела его на улицу подышать свежим воздухом. Дело было вечером, уже темнело. Когда они пересекали школьный двор, где фонарей отродясь не бывало, навстречу попались два не очень трезвых подростка. Естественно, прицепились к Димке: "мужик, дай закурить" -- "ты что, нас не уважаешь" -- и так далее. Запахло дракой. Для Димки это была бы верная смерть: удар в живот -- разошедшиеся швы, и все с этим связанное.

Ольга бросилась между мужем и пацанами, вцепилась в них и заорала. Что было дальше -- она не помнит. 

Домой она пришла вместе с невредимым Димкой, зажав в судорожно сжатой руке зонтик.

Когда они выходили гулять, зонтика у них не было.