Прапорщики бывают разные

Честно говоря, этот класс армейского двуногого - млекопитающего был мной изучен недостаточно хорошо.
Наблюдая эту породу сначала в учебной роте, а потом в боевых частях я так и не пришел к какому-то определенному выводу.
Спектр был самый разный. От примата, которого искренне ненавидели все остальные военные сословия, до специалиста экстра-класса и души человека.

Первый прапорщик, с которым я познакомился, был старшина учебной роты. Он обладал уникальным лицом. Точнее лицом это назвать было невозможно. Из-под фуражки на мир злобно смотрел черный, обтянутый кожей череп. Прапор обладал подлым характером, болел астмой, постоянно таскал с собой баллончик и ненавидел всё. То есть тотально всё. Жизнь его была ужасна, с утра он появлялся в роте, обуреваемый самым естественным для прапорщиков желанием, что нибудь спиздить.
Мы, курсанты учебной роты, дружно ненавидели его в ответ. Надо сказать, было за что. Он мог что-нибудь украсть и подставить солдата, кроме того обожал подленькие армейские штучки.
Например, при распределении нарядов, мог спросить, кто хочет идти в патруль. Первогодки, идущие в наряд, озверевшие от казармы и мытья сортиров, ловились и делали шаг вперед. После чего с гнусной ухмылкой старшина отправлял их на ночную разгрузку угля или в наряд по столовой.
В своей ненависти мы были далеко не одиноки, вороватую и подлую гниду не любили офицеры батальона и жестоко издевались над ним.
Офицеры штаба, памятуя об астме, старались поставить доходягу дежурным по столовой, надеясь, что там он сдохнет, но паскудное существо было удивительно живуче. Прапор кашлял, хрипел, пшикал баллончиком себе в харю, но с наряда не уходил, вымещая злобу на бессловесных первогодках. Его визгливый голос был слышен с утра до вечера. Не смотря на астму, примат умел орать круглые сутки.
Как-то своим криком он умудрился достать меня до самых печенок. Тогда я болел, была температура, зная это, старшина все равно выгнал меня на разгрузку кирпичей. Голова кружилась и в какой-то момент устав от постоянных воплей, я предложил ему заткнуться.
На секунду старшина от удивления замолчал, а потом кинулся поднимать кирпич. Пока он кряхтя и сопя тужился, отрывая тяжелый камень от земли, я успел перемахнуть через забор и удрать на значительное расстояние. В след мне полетел осколок кирпича полегче.

Потом попав в боевую часть, доводилось наблюдать целый калейдоскоп прапорского сословия. Писать о нем, удовольствие сомнительное. В чем-то они были удивительно похожи. В чем-то разнились. Но расскажу еще об одном старшине. Прапорщике по кличке “бубу”.
Кличку он получил потому, что постоянно, что-то бубнил себе под нос. Речь его напоминала бесконечное бубубубубу. Он был огромен, незлобив и не эмоционален.
Как-то заступая с ним в наряд по роте, стал свидетелем занимательного диалога.
В ходе приема сдачи дежурства выяснилось, что потерялся шомпол у одного из автоматов. Иными словами, имела место быть некомплектность оружия. По армейским законам ЧП.
В прочем, в армии ЧП является все. Начиная от несварения желудка у полковой жучки, до обострения простатита у начальника штаба.
И если в первом случае, не убравший жучкины какашки на полковом плацу, наряд автоматически заступает на вторые сутки и страдает автономно, то во втором случае  возможны «варианты» для всего батальона, а то и полка.
Ну, это так, лирическое отступление.
Итак, принимая наряд я обнаружил некомплектность автомата АКМ 7.62, стоявшим в пирамиде первой роты и доложил об этом старшине, заступавшим дежурным по части. (да бывало и такое, в боевых частях, при нехватки людей, прапора заступали дежурными по части и бывали ответственными за связь на полетах)

Старшина выслушал мой доклад и приподнял бровь.
- Бу? Спросил старшина у сержанта, сдающего наряд.
- Да я так и принял наряд, товарищ старшина, заканючил сержант, сдающий смену, ему страшно не улыбалось заступать на вторые сутки,- Не было уже шомпола, хоть кого спросите.
-Бубу….задумчиво сказал ему старшина, – бубубу…
Потом обращаясь ко мне разразился тирадой.
- Бу. Бубу. Бубубу. Принимай наряд, бубубу, шомпол у роты охраны спиздим…

Надо сказать, не смотря на невнятность речи, ко второму году службы мы научились понимать его достаточно хорошо.
Уже перед самым дембелем, мне довелось еще раз заступить дежурным по роте со старшиной. Служба к тому времени тащилась нашим призывом и была поставлена хорошо.

- Бу. Сказал мне прапорщик, устраиваясь на койке, после вечерней поверки и расстегивая портупею с табельным макаром.
- Слышь, орел, хлебореза сюда… перевел я старшинский приказ дневальному.
Хлеборез, выждав положенную старослужащему паузу, появился в дежурке.
Он был моего года, призывался с Тбилиси и отзывался на классическое Гиви.
- Что случилась? Обратился Гиви к старшине.
- Бу Бу, и еще бу! Сказал ему старшина с койки. - БУ?
- Все понял дарагой, сдэлаем, цитатой ответил Гиви и исчез в направлении столовой.
Через сорок минут в дежурке была глубокая тарелка с жареным мясом и картошкой.
Старшина сел за стол и приглашающее сказал – бу.
И мы навернули картошечку с мясом. Мигом.

Я это к чему все…когда жрать хочется ужасно, вспоминаю я ностальгически ту тарелку с миясом и прапора, что по братски со мной поделился.  И вот сейчас хочу тебе сказать этим рассказиком: Спасибо тебе, Бубу. Ты был хорошим человеком!