Он юнга, родина его Марсель

он обожает песни шум и драки. Он курит трубку, пьет крепчайший эль и любит девушку из Нагасаки

1985 год. Мы приглашены на соревнование, первенство чего-то там. Это чего-то там находится в Литве. Дистанция  - стандартный треугольник. Старт будет дан в Клайпеде.
Идем на крейсерско-гоночной яхте класса “Цетус”.  Небольшая лодочка, двенадцать спальных мест. Идет нас совсем мало, всего девять человек в экипаже.
Капитаном Володя Ю. Я иду юнгой и это мой первый большой выход. Выходим из порта Рига, надо пройти Рижский залив, обогнуть мыс Колка, пройти Ирбенский пролив, выйти в открытую Балтику и оставляя на траверзе порт Вентспилс и военно-морскую базу Лиепая идти в порт Клайпеда.
Поверка пограничниками и отмашка “добро на отход”.
- Отдать носовой, кранцы на борт!
Втаскиваю кранцы, яхта отходит под дизелем. Это пока. Перед выходом в залив поставим паруса и дальше пойдем под ними.
Распределение по вахтам. Ставим стаксель и грот, лодка ловит ветер и ложится на борт. Нормальный крен градусов в 35. Вот под таким углом нам теперь и жить. При шквалах яхту кренит серьезнее, и угол достигает до 45 градусов.
В обязанностях у юнги самая неприятная работа: посуда, пайолы и на вахте шкотовый на парусах.
Я один семнадцатилетний пацан, остальные солидные дяди от 50 до 30 лет.
Солидности им хватило ненадолго, вырвавшись на волю от семей и проблем, "солидные дяди" мгновенно помолодели и скатились до уровня самого младшего в экипаже.
Время - 25 сентября, осенняя Балтика, не самое благоприятное время для гонки. Прошли мол и нас сразу начало качать. Ложимся на курс. Паруса выбраны в тугую и звенят. Что хорошо в заливе, не надо часто менять галсы, всю вахту можно идти под одним галсом. Менять галс – целая процедура.
- Приготовится к повороту! командует Володя, стоя за штурвалом.
Скидываю с утки шкот, по команде мне надо быстро выполнить несколько несложных действий.
- Поворот!
Начинаешь работать, скидываешь с лебедки правый шкот и накинув несколько шлагов левого шкота на лебедку другого борта “выбираешь” его при помощи лебедки. Тут просто нужна сноровка. Перво-наперво пригнуться, ибо над головой проносится грота гик - здоровенная алюминиевая палка. Не успеешь пригнуться, получишь по башке. На морском языке это называется “гикнуло”. На прошлом открытии сезона, когда зазевался рулевой, гикнуло троих парней и меня в том числе. Один с сотрясением мозга лег в больницу, второму разбило голову, мне тогда повезло больше всех, удар пришелся вскользь, но в голове долго прыгали огненные мухи.
Выбрать шкот вроде штука не хитрая, но море качает изрядно. Летят брызги и шкот скользит в мокрых руках. Начинаю крутить лебедку, вытягиваю шкот и фиксирую его на "утку" восьмеркой.
Можно перевести дух. Смена галса занимает минуту, но это как борцовская схватка с парусом. Площадь его несколько десятков квадратных метров и ты весь мокрый, внутри от пота, снаружи от брызг.
Яхта ложится на новый курс.
Первые сутки рейса проходят нормально. Сменяемся с вахты, становится холодно. Спать  неудобно, к тому же койка моя находится в корме возле дизеля, угар и шум, но выбора нет. Молодому всегда достается то, что похуже.

Вторые сутки начались с приключений. При очередной смене галса, из кубрика послышался грохот и вопль. Сменяемся с вахты, чертовски хочется поесть горячего и заодно узнать, что так громко кричало. Спускаемся в кубрик. Внизу стоит хохот.
Арнис - работающий коком, не просек смену галса. При команде поворот, он как раз шел накрывать на стол, держа кастрюлю с пельменями в руках. Естественно, когда палуба резко поменял наклон в 35 градусов правого борта на 35 градусов левого, кок пытаясь спасти ужин, начал выделывать ногами кренделя, поскользнулся и в полете прободал головой живот боцмана. Ужин бы спасли, но у кастрюли слетела крышка. И все досталось Валерке. В смысле, как следует все, удар головой в живот, пельмени, кипящий бульон, кастрюля и упавший сверху Арнис.
Когда мы спустились, то кок собирал с боцмана пельмени и складывал их обратно в кастрюлю, умоляя последнего не двигаться, а Валерка во всю мощь боцманской глотки объяснял на великом русском языке, что он думает по этому поводу. Кругом сидела подвахта и изнемогая давала ценные советы.
Перекусываем “спасенными” пельменями.
Валерке повезло. Он готовился выйти наверх и потому был одет в полный комплект непромокаемой одежды. Брюки на лямках, куртка и шляпа. Кстати все это добро оранжевого цвета и на жаргоне именуется “гондонка”. Потому боцман остался жив и избежал ожога.
Все следующие сутки боцман при виде Арниса как бы невзначай говорил,
что вот мол, обварил бы он самое дорогое место для мужчины, и загрызла бы Валеркина жена Андриса по приходу в родной порт, уела бы насмерть.
Арнис, показно каялся, кричал  «прости отец родной» и вкрадчиво интересовался, что вкусного приготовить боцману персонально.

Порубав, валимся спать. Спать холодно и неудобно. Сверху на лоб капает конденсат, чадит дизель, в корме собирается угар от плиты, к тому же заметно посвежело и наш пароход качает не по-детски. Как могу, засыпаю.
Впереди Ирбенский пролив.