Сказка о сказке

Не удивляйтесь, стишок зело странен, но... Этому есть тривиальное объяснение. Я часто играла в одну стихирскую забавку — писали тексты по предложенным цитатам, ни в чём себя не ограничивая. Куда ассоциация утащит, в общем. Ну, не знаю, как ассоциации, но я так тащилась от этой игры, м-м ))

*кстати, можем при случае поиграть по похожему принципу в клубе «КЛАСС!», но об этом чуть позже".

...Борода сказочника дремуча, в ней путаются миры,
вспыхивают сверхновые, времена наслаиваются друг на друга...

Тоскуя по ленным течениям дней удалённого юга,
читаю прогнозы погоды и экономические перспективы чёрной дыры.
Продолжается Кали-Юга.

В небе вспаханном пробиваются считанные всходы света,
птички по ту сторону неба захлёбываются трелями, а что им — ни жать, ни сеять.
В дом вползает запах сирени и серы — третий день удушливо пахнет Летой.
На душе пенелописто и без заблудившего Одиссея.

Личный демон Нибэнимэ хлещет Мартель, занюхивает носками.
Редкостное животное, не поддающееся дрессуре.
Расписываюсь в бессилии.
Уроборос, закуклившись три века назад, превратился в камень.
На улице — вопли. Старую ведьму клеймят цветком королевской лилии.
Сильно польстили, пожалуй: карга, хоть и злостная сплетница,
но к блуду давно не причастна ввиду преклонного возраста.

Погружаясь в себя всё глубже, теряю надежду любовью очеловечиться.
В скудном свете иззябла душа, до иммортеля высохла роза та,
что ты вносил впереди себя, как собственного ребёнка,
всякий раз, когда искал не меня, а моего тела.
Много воды утекло с тех пор... Давно порвалось всё, где тонко,
и я уже не вспомню, мой ангел, кого от тебя хотела.

Что в землю ушло, то поросло быльём — amen, покойся под вечной пылью.
Теперь я одна пью прогоркшую кровь шираза.
Сказочник помер от старости, сказка скукожилась, меня в ней — за-бы-ли...
В остальном всё по-старому: рыцари добивают мельницы,
принцессы целуются со свинопасом.

А вот здесь цитаты, если кому интересно, откуда ноги растут у моих отдельных стихических замолотов )

мой личный демон, мой уроборос,
кусающий в сердцах себя за хвост,
то голоден, то болен, очень болен,
когда шипящий яд вползает в кровь,
бессмертный яд с названием «любовь»...

Алёна Лёшина

Среди гармоничного гула
Они отражались в воде.
И тень вожделенья мелькнула
У грека, в его бороде.
Ведь слабость сродни человеку,
Любовь — вековечный недуг,
А этому древнему греку
Всё было к жене недосуг.
И первая пела сирена:
«Ко мне, господин Одиссей!
Я вас исцелю несомненно
Усердной любовью моей!» 

Николай Заболоцкий