90-ые, война и первый раз

На Первомайке нашего первого Дага войны не было. И слава яйцам, иначе навоевали бы так… лучше и не думать. Войны не было, но если забудешь – где ты… так вспомнишь вечером, идя в караул. Когда «через день – на ремень», а ствол не мешает даже спать стоя, пока второй смотрит вокруг… не забудешь.

66 полк оперативный 2 ДОН к осени 98-го мог стать батальоном. Ну, с половиной. Полк держался на призыве осени 96-го и осени 97-го годов. В промежутке, как-то так случилось, никого особо не пригнали. И тут случились мы, весенние духи. А командиры дивизии, явно прозревая будущее, сделали нам ваистену пацанский подгон. КМБ наш занял три месяца.

Думаю, мысли-то в военных головах крутились сплошь благие. Не иначе, как должны были дрочить душье редкие старослужащие, оставшиеся в полку и только-только приехавшие из учебки сержанты. Жизнь, как водится, взяла свое и повернулась к нам уж точно не лицом.

Вместо стрельб и работы двойками-тройками, призыв один-восемь, только-только лишившись мамкиных пирожков, валил лес, строил церковь, работал в садах и полях Кубани, грузил кирпич и делал все остальное, никак не относящееся к боевой учебе. Разве только спецвзвод, набравший желающих стать спецназом и разведкой урабатывался на физо. И все.

На заставу мы приехали впятером. Стыдно, но даже не помню, кто был вместе со мной. Кроме Закира и Мурашкина. Хотя… получается, не помню двоих, а это не страшно.

Село Первомайское, наша вторая рота, полная дембелей с черпаками и имеющая в активе одного слона, Серегу Кима. Сказка, не служба, чо сказать. И, как справедливо заметил кто-то, а, именно старший сержант Кузя: вешайтесь, духи.

Но самая фишка оказалась в другом. И «другое» невозможно было убрать в сторону или как-то не замечать. «Другое» называлось старшим сержантом Маланьиным, служившим, мать его, по контракту. И, да, старший сержант Маланьин очень, крайне и просто жесть как любил обращение «старшина». И точка.

Маланьин оказался крайне альтернативно одаренным индивидуумом, в том смысле, что интеллектом. Служить он старался как по срочке, с дедами корефанился, духов не считал за людей и все тер-тер свою байку как, дескать, служил-то в первую Чечню, да водителем у спецов, так что его самого следовало считать почти спецназовцем. Что там в нем водилось от спеца вопрос спорный, за исключением лихости и дурости, порой случавшимися с любым носившим шеврон с кулаком, автоматом и звездой. Вот этого дерьма в нем хватало по самое не балуй. А командир, пусть и младший, из Маланьина выходил такой же, как из козьей жопы труба.

Срач у нас с ним случился по банальнейше идиотской причине: типа-старшина жаждал тату как «у Клуни в От заката до рассвета», но бабла на мастерскую не водилось, а в части единственный официальный художник готовился к дембелю и слал его в пеше-эротическое. И тут случился я, по дурости как-то засветивший вполне стремные рисунки дерьмодемонов и прочих пафосных монстроуродов. И, надо же, сделанный эскиз отлично воплотил на увольняющемся Романе коновал из санчасти, утверждавший так свое положение. А вот на Маланьине... на нем не сработало. Ну, руки росли у коновала не из того места, т.е был Леха фирменным рукожопом в плане наколок. Не говоря про тату.

Вот тут-то типа-старшина и назначил ответственным за фиаско именно меня. А хера ль?

Маланьин, то ли с бодуна, то ли заранее замыслив недоброе, погнал нас пятерых на наши, само собой, ячейки, те, что стрелковые и по боевому распорядку. И объяснил о смысле команды «кольцо». Заорали:

- Кольцо!

Так хватай ствол и беги сюда. Мы внимали и вроде как все поняли.

Выть со стороны Чечни начали позже. В первый вечер, через час густо-чернильной дагестанско-осенней темноты, заставу обстреляли. И мое первое «кольцо» случилось быстро и незамысловато.

Мы похватали стволы с подсумками и, ровно как суслики, неуловимо и быстро растворились в траншее, убегая к ячейкам. И морозили жопы где-то с полчаса, тыкая «семьдесят четвертыми» на каждый шорох. Только больше никто и не стрелял.

Нас нашел и пинками прогнал в распалагу старшина зенитчиков, что-то забывший рядом со входом в автопарк. А в роте…

- Суки! Где были? Гасились, духи сраные?! Гасились, пацаны, пока мы тут с вами…

На вопрос Маланьину – как же так, старшина… тот сделал непонимающие глаза и заявил, что, де, все духи по природе своей уебаны и дауны. А наши настоящие боевые посты нам показал Ефимчик-старший, алея злобой и никак не принимавший наши точки зрения.

Само собой, что пару дней каждый из духов, приехавших на Первомайку, ходил несколько с трудом. А первая стрельба в, возможно, и мою сторону, оказалась обидной и глупой.

Хотя… Может, было бы лучше, чтобы и дальше любая стрельба заканчивалась также - глупо и обидно. Кто знает?
Девяностые, война и Новый Год
Девяностые, война и Шомпол
Девяностые, война и женщина на войне
Девяностые, война и горячая любовь
Девяностые, война и выпендреж
Девяностые, война и тульский Пряник