Как я работала в архиве

Когда-то давно в комментах к блогу меня попросили рассказать про работу в архиве. 

Работала я там в эпоху динозавров, когда перестройка уже шла полным ходом, но за журналами "Огонек" еще стояли очереди. Точнее могу сказать, только если сверюсь с трудовой книжкой, а искать ее лень.

Тогда это называлось ЦГИА - Центральный государственный исторический архив, теперь его переименовали в РГИА и куда-то перенесли. А когда я там работала, архив занимал здания Сената и Синода на Сенатской площади, и еще помещения на набережной. 

На этой фотографии видно, что ко входу ведут не только ступеньки, но и крутой подъем.

И в Синоде, и в Сенате хранились тысячи тысяч дел. Чтобы перевезти дела, заказанные читателями, в читальный зал, их грузили на тележку (вернее, это была огромная телега), вывозили на улицу, а потом развозили в разные читальные залы. Возили тележки два человека. 

Когда я только устроилась на работу в каталог (через него можно было проехать в помещения на набережной, где находился, в частности, иностранный читальный зал), мне позвонили и спросили:

- Там Вася Дураков с тележкой не проезжал?

Я решила, что надо мной издеваются.

Но одного "возчика" и вправду звали Вася Дураков. Он был не дурак выпить, поэтому мог заснуть где-нибудь в хранилище, укрывшись ватником (в хранилищах всегда было очень холодно), и тогда ценный кадр искали всем коллективом. Когда Вася был в ударе, он мог припустить  галопом, и с тележки падали дела - их находили, хорошо, если не на улице, и возвращали по назначению. 

Однажды я нашла в каталоге оброненный дневник императора Александра Третьего. В ожидании, пока из читального зала позвонят в поисках пропажи, стала его читать. Скучная жизнь была у Александра! Балы, сплетни о женщинах и так далее. Сперва он вел дневник на русском с вкраплениями французского. Но когда полностью перешел на французский,  я позвонила в зал и спросила, не хватились ли там чего-нибудь?

Мне сказали, что, вроде, нет...

- Дневник императора не хотите забрать? - спросила я.

- А! Семен Семенович!

(Сцена из "Брильянтовой руки").

Второй возчик дел был очень стареньким, за 80. Телеги были ужасно тяжелыми, а из Синода в Сенат их полагалось везти по тем каменным (мощеным) подъемам-спускам, которые на 2 фотке. Зимой они леденели, и тогда это превращалось в такой труд, какой и бурлакам не снился. Конечно, если мы видели, как дедушка мучается с телегой, мы бросались помогать, а как он справлялся с этим в одиночку, мне подумать страшно.

Каталог находился в огромном зале в Сенате, на 2 этаже. Потолки там, наверное, выше, чем в 3 моих роста (во мне 1 м. 62 см), и прямо под потолок уходят такие же высокие шкафы с раритетами. На верхние полки приходилось лазать даже не по стремянке, а по лестнице, и тогдашний зав.архивом почему-то обожал это дело. Маленький, худенький, он прыгал по лестницам, как Тарзан, с лихим уханьем - слабонервным лучше не смотреть. Шкафам, возможно, было столько же лет, сколько Сенату и Синоду, от них веяло древностью и они рассыпались на глазах. Однажды одна сотрудница попыталась открыть дверцу шкафа, и дверца, отвалившись, упала на нее - женщина выжила, но долго бюллетенила.

Когда вышла из декрета работница каталога, которую я замещала, я перешла на работу хранителем фондов, на первый этаж Сената. В моем ведении находились "личные фонды", туда попадали самые разные личные архивы, собранные до революции. Громадные катакомбы высоченных стеллажей и полок занимали такое пространство, что там можно было запросто заблудиться. В моих владениях оказалась и арка между Сенатом и Синодом: см. первую фотку, там над аркой реет флаг. Внутри это громадное пустое пространство с поднебесным потолком, и мы с подругами тайком от начальства играли там в бадминтон. Заслышав начальственные шаги, мои подруги кидались в катакомбы прятаться, а я делала вид, что случайно тут пробегала, чисто по делу... Работа в архиве такая монотонная, что если не будешь отвлекаться и развлекаться, запросто превратишься в мумию.

Уже перед самым моим увольнением случилось эпохальное событие, о необходимости которого так долго говорили еще большевики: между Сенатом и Синодом по арке пустили рельсы, теперь тележку можно было толкать по ним, не мучаясь на подъемах. Бадминтон накрылся, но я была очень рада за старичка-служителя.

Если интересна эта тема, потом продолжу рассказ.