Размышления об Эвеллире

Когда я представляю себе своего героя, я всегда вижу глаза человека, который стоит в темном туннеле метрополитена и видит несущийся ему навстречу поезд. Стремительно приближающийся свет, который отражается в зрачках, и осознание, что тебе некуда бежать. Справа и слева - стены, впереди - локомотив.

Удачливость героя в первой части - это, некоторым образом, аванс, полученный от Тайной магии. Но, чтобы самому начать творить что-то похожее на магию, приходится из раза в раз добровольно идти навстречу боли и навстречу собственному страху. Чудеса имеют свою цену, и эта цена предельно высока. Путь к Наследству Альдов лежит через две войны, клеймо на лбу и пыточную камеру Кир-Рована.

И герой это понимает, но что ещё важнее - он понимает, _почему_ это так. Если для Ирема Тайная магия - это такая сила, которая подвергает своих избранников жестоким испытаниям, то Криксу очевидно, что дело совсем не в этом. Человек, который хочет победить страдание и зло, вынужден идти навстречу страданию и злу - чтобы сразиться, нужно встретиться с врагом лицом к лицу.

Конечно, Эвеллир должен быть добрым, сострадательным, порядочным, неравнодушным человеком. Но Князь недаром говорит, что "Эвеллир" - это совсем не то же самое, что просто "хороший человек". Хороших, даже исключительно хороших людей вокруг Крикса много. Валларикс, к примеру, человек невероятных моральных качеств. Готовый прощать своих врагов, нисколько не испорченный своей огромной властью, считающий своим долгом испытывать те же трудности, что люди, которыми он правит (и поэтому голодающий и запрещающий топить у себя в комнатах во время голода в Шатровом городе). Наконец, это человек, который, при всей своей мягкости, тактичности и скромности, в трудный момент всегда проявляет самообладание и непоколебимую решимость.

Но, при всем при этом, Валларикс - не Эвеллир. Не потому, что он чем-нибудь хуже своего племянника, а потому, что он, при всей своей готовности сопротивляться злу, не верит в то, что его можно уничтожить. Он просто хочет счастья в этом мире - для себя, для всех, кого он любит, и, в конце концов, для своего народа. Быть счастливым мужем и отцом, быть правителем благополучного государства в мирное время, видеть, как его друзья, вроде того же Ирема и Рам Ашада, занимаются любимым делом - вот к чему стремится его сердце.

А для Эвеллира - это не решение проблемы. В недрах самой мирной и счастливой жизни спрятано невероятное количество трагедий. Для человека, который страдает от жестокости или несправедливости, нет разницы, что большинство людей вокруг него (даже если их правда большинство) вполне благополучны. Для женщины, которую изнасиловали, нет разницы, что это был простой преступник, а не вражеский солдат. Для родителей, чей ребенок умер от болезни, нет разницы, что это была обычная болезнь, а не страшная эпидемия, которая сотрясает всю страну.

Иногда может показаться, что люди воспринимают эпидемии и войны как трагедии только потому, что все эти масштабные несчастья - достаточно масштабны, чтобы _каждый_ человек почувствовал угрозу или испытал какие-то последствия происходящего. В то время как мысль, что кто-то (но не мы!) обречён быть калекой или с утра до ночи ухаживать за родственником-инвалидом, кто-то (но не мы!) обречён каждый день испытывать насилие, жестокость и несправедливость, и прямо сейчас живёт фактически в Аду, не кажется нам такой же серьезной проблемой, как война и эпидемия, лишь потому, что это не касается ни нас, ни наших близких. Наше восприятие можно было бы назвать чудовищным, если бы оно, прежде всего, не было защитным механизмом, способом существовать в невыносимой реальности - и не сойти с ума.

Эвеллир - это человек, для которого эта защита не работает. Там, где обычный сострадательный, неравнодушный человек, видя чьи-то страдания или несправедливость, чувствует, что он должен чем-то помочь, Эвеллир, помимо этого, чувствует, что он должен это _исправить_, отменить уже свершившееся зло. Отменить зло как таковое. Это, безусловно, невозможно, и поэтому воля человека, который бросает вызов злу, должна быть сильнее "невозможности", сильнее самой "реальности" - она должна перекидывать мост между материальным миром, со всеми его законами и ограничениями, и Миром Человека, в котором правит Тайная магия. Это мир, в котором человек говорит - да будет так! - и вода превращается в вино, и ничто - ни смерть, ни время, ни усталость - больше не имеет власти над людьми, а все, что существует, существует только ДЛЯ людей, для нашей радости.

Эвеллир - это человек, который отдает себя этой задаче. У него ничего не остается для себя. Тайная магия - это не сила, которая говорит "делай, что хочешь, а я буду тебе помогать, потому что ты Избранный". Она говорит - тебя ждет путь, полный превратностей и боли, и с каждым твоим движением тебе будет ещё страшнее и ещё больнее. Но если ты и в самом деле хочешь _уничтожить зло_, у тебя нет другого выхода.

При этом Мир Былого и Грядущего - это не "мир, которым правит человек". Это мир, которым правит Истинная магия. Человек получает то, что нужно, не потому, что обладает правом на это или властью над законами мироздания, он получает это в дар, потому что миром правит сила, которая любит его и заботится о нём

Кровь дан-Энриксов несовместима с "ординарной" магией, поскольку магия неотделима от волюнтаризма - какой-нибудь Дин Томас (или Симус Финниган?) берет волшебную палочку и колотит по стакану, твердя - пусть вода превратится в ром! Пусть эта вода превратится в ром! Это, конечно, гротескно, но, в принципе, Макгонагалл, которая произносит заклинание и превращает чайник в черепаху, а тукана - в кубок, делает, в основе своей, то же самое. И это не имеет ничего общего с Тайной магией. Отношения с Тайной магией - это не проявление собственной воли, "я хочу того или другого". Это просьба о помощи. Господи, пусть из этой скалы брызнет вода, потому что мы умираем от жажды. Пусть нескольких хлебов и рыб хватит пяти тысячам людей, потому что эти люди голодны. Пусть вода станет вином, потому что мы празднуем свадьбу, и запасов не хватает для гостей. Предполагается, что человеческая радость, мелкие заботы вроде желания, чтобы гости были довольны, а воспоминания о празднике не омрачала никакая неприятность - в глазах Бога это тоже важно, что естественно просить о помощи всегда, когда мы в ней нуждаемся, а не только тогда, когда речь идёт о жизни и смерти (например, от жажды или голода).

Но это - страшно далеко от мысли, что мы имеем право на исполнение любых наших желаний или прихотей. Человеку, связанному с Тайной магией, не нужно даже объяснять, как это работает - он инстинктивно чувствует, что, даже если он "получает все, о чём он просит", это не значит, что он может "попросить, что ему заблагорассудится". На предложение прыгнуть со скалы, чтобы Тайная магия тебя спасла, естественным образом следует ответ - "не искушай Господа твоего". И дело, на мой взгляд, совсем не в страхе, что, видя такое отношение, Тайная магия не станет человеку помогать. Дело совсем в другом. Когда мне плохо, человек, который меня любит, обязательно постарается мне помочь. Но хорошо ли будет с моей стороны нарочно создавать себе какие-то проблемы, чтобы посмотреть - как быстро и активно этот человек бросится мне на помощь? Дело уже вообще не в нем, но - кем я сам буду в такой ситуации? В лучшем случае, дураком, который не осознает, что делает, или закомплексованным травматиком, который не верит, что его кто-то может любить, и в своем эгоистическом стремлении получить подтверждение, что он любим, относится к помощнику по-свински. А в худшем - просто мудаком.

Когда я думаю о Криксе, я вижу человека, у которого в глазах отражается огонь летящего на него поезда, и он знает, что он не может упасть на рельсы, чтобы попробовать спастись. Потому что он вошёл в этот туннель не по ошибке и не против воли. Он пришёл навстречу ужасу и неизбежной гибели, и должен оставаться на ногах, смотреть вперед и ждать удара, который не может выдержать ни одно человеческое тело - потому что это жертва, без которой невозможно победить.