В помощь автору 6: гимн антагонисту

Есть много типов повествования, где фигура антагониста как таковая не нужна.

Например, незабвенная "долька жизни", slice of life -- зачем там антагонист вообще? Или многофигурный эпик, особенно исторический: расстояние в пространстве и времени позволяет взглянуть на ткань событий, что называется, sine ira et studio, отрешённо и по возможности объективно, не выделяя симпатиями-антипатиями кого-либо из героев -- у каждого из которых, конечно, своя правда. Ну или роман-катастрофа с производственными романами. Борьба? О да, ещё какая борьба! Но это борьба с обезличенным, со стихией; персонификаций то, что протагонисту противостоит, не подразумевает. А если всё же появляется какой-нибудь Моби Дик, Туунбак или Лавр Федотович Вунюков, то автоматически меняется и жанр.

Остросюжетное повествование не просит, а требует антагониста. Причём с конкретным набором тактико-технических. И несоответствие жестоко карается: читатель уходит, разочарованный.

Главный герой самим своим наличием изгибает пространство-время повествования. Стягивает внимание, как это делает планета своим гравитационным полем. Влияет на людей, события и вещи. Таково естественное влияние героя, свойственное ему или ей, как дыхание. Так вот: антагонист должен изгибать континуум текста аналогично (хотя и не обязательно в обратном направлении). Иначе не будет взаимодействия, не будет конфликта, герой превратится из собственно героя в один из самых противных подвидов Марти Сью -- человека, удовлетворённого полностью.

Нахапал плюшек, отрастил гарем, уселся на вершине горы широким задом. Всё, конечная, дальше рассказывать не о чем.

Совсем иное дело, если у героя есть годный антагонист. С ним уже не забалуешь, ровно не усядешься, не успокоишься. Потому что противник -- как минимум равный -- не даст. Протагонист и антагонист, выходит, взаимно держат друг друга в тонусе: ведь Тёмному Владыке тоже не знать сна и покоя, покуда жив и активен Герой Света. "И один из них должен погибнуть от руки другого, ибо ни один не может жить спокойно, пока жив другой", ага.

Антагонист заставляет героя проявлять свои лучшие (и худшие тоже) качества, выкладываться на все 146%, искать ресурсы и зарабатывать, сражаться насмерть и оправляться от ран, терять соратников и искать новых друзей, заключать союзы и карать предательство. Обратное тоже верно: для каждого антагониста герой является антагонистом сам, для каждого Фантомаса успех невозможен, покуда не обманут, не превзойдён и не повергнут комиссар Жюв, для каждого Киры кладёт предел возможного свой L.

Сражение протагониста и антагониста -- это сражение равных.

Потому что нет для героя ни славы, ни подвига в победе над ничтожеством: это и победой-то назвать нельзя, как в сакраментальном примере со спецназовцем, превозмогшем весь детский сад и забравшим себе все совочки, все ведёрки, всю песочницу. Потому что чрезмерно сильный антагонист не по силам протагонисту: подобно тому, как Саурона пришлось давить непосредственно волей Эру, главный герой авантюрно-приключенческой прозы наедине с неодолимым противником превращается в героя романа-катастрофы. И гибнет, конечно же, -- если не протянута спасительно рука автора. Но куда хуже, что из субъекта повествования герой, столкнувшийся с неодолимым, превращается в объект. В бессильного наблюдателя, центрального фокального персонажа, не более. Лишается героического статуса.

Потому не поленюсь повторить: сражение протагониста и антагониста -- это сражение равных.

Классические рецепты создания антагонистов велят подбирать пропорции личных качеств так, чтобы противостоящая герою фигура была сильнее телом, магией или там числом войск -- но при этом проигрывала морально. Симпатии и антипатии аудитории должны распределяться строго однозначно, иначе это уже не классика. Но...

Проверенные временем рецепты конфликтов изучены наизусть и не могут дать ничего нового. А скучный текст -- просто по построению плохой текст. Что же делать?

Разумеется, экспериментировать!

И братья-фантасты отдаются любимому делу во всю ширь воображения. Сместить фокал от протагониста к антагонисту, рассказать всю историю глазами главного злодея? Можем, умеем, практикуем! Лишить героя нимба морального эталона, сделать сияющие доспехи настолько сияющими, насколько хватает времени и сил начищать их по утрам? И это можно! Перевернуть ситуацию, дать герою превосходящую силу, но лишить превосходства умственного? Сделаем! Рассыпать единую персонификацию противника на фрагменты, сделать антагонистом не отдельную харизматичную фигуру, но организацию, идеологию, державу? Да и с героем проделать аналогичную операцию? Реализуемо!

...но как бы мы ни старались, как бы ни изворачивались, а суть остаётся неизменной. Остросюжетный текст требует схватки протагониста и антагониста, причём схватки более-менее равной. Без годного антагониста шестерни сюжета останутся недвижны, не удастся поднять читателей к кульминации, добиться полноценного сопереживания тоже не выйдет. Что автоматически означает: фигуре антагониста автор должен уделить не меньше внимания, чем фигуре своего любимого героя.

Зачем я пишу всё это?

Да просто только что дочитал вроде как законченную книгу, в которой место антагониста оказалось вакантно. Герою без особого труда досталось всё, чего он хотел, хэппи-энд на горе ништяков и в окружении гарема стал закономерным финалом, неизбывным и... скучным. Нет, ссылки не дам -- зачем? Сам пожалел, что читал, дай пожалеть и другому? Не мой метод!

В общем, коллеги, не ленитесь и не жмотьтесь: делайте того или тех, с кем будет бороться герой, порельефнее. Давайте им побольше силушки богатырской, выделяйте полной мерой ума, таланта, харизмы. Да и моральной правоты -- хотя бы на свой, вывернутый манер, как у Волка Ларсена -- жалеть не надо.

Поверьте, это окупится: чем выше препятствие на пути, тем величественней подвиг, совершённый героем. Ну и в обратную сторону это правило тоже работает неукоснительно.