В помощь автору 7: интересные сеттинги

Сеттинг, если вдруг кто не знает -- это наименование места действия со всеми обстоятельствами. Например, если сказать "Земля Полдня" -- то речь о коммунистической Земле АБС, причём в конкретный период: 22-й век, до Большого Откровения (последнее Полдню, собственно, кладёт конец). Или сказать: Торил -- и уже ясно, где это и что это, а в голове автоматически всплывают связанные моменты: ролевая система D&D и кубы, эльфы, драконы, боги...

Понятно дело: говорить о мирострое можно долго, в одной короткой заметке всего не упомянешь. И на этот раз я хочу поговорить о моменте неочевидном, но от того лишь более важном.

Неотъемлемой частью сеттинга является проблематика, которую затрагивает автор. Сознательно или бессознательно -- не суть важно. Движущий конфликт основного сюжета -- это такая же часть сеттинга, как эльфы в Ториле или сигма-D звездолёты Земли Полдня.

Почему этот момент важен?

Ну, в частности, потому, что отказ от основного конфликта или его смена меняют сеттинг. Радикально. Как, например, появление в современном нам мире магии. В зависимости от обстоятельств это может привести к полному разрушению старого мира либо его радикальному переформатированию. Ядерное сдерживание, экономические санкции и развитие аддитивных технологий вряд ли будут волновать разумных, занятых развитием новообретённых способностей... а то и вообще грубым, физиологическим выживанием в постапокалиптических декорациях.

Аналогичным образом нельзя просто взять и вырезать из, например, "Графа Монте-Кристо" тематику мести. Допустим, современный автор взял и в модной ныне манере запихнул в Эдмона Дантеса (момент сразу после успешного побега) нашего современника. Далее вариантов, говоря грубо, два: или "ехать по рельсам канона", мол, память почившего Эдмона взывает к отмщению!

Или отбросить месть.

Но... о чём тогда писать? Как новоявленный граф-богач изображает плейбоя и миллионера, а то и гения-филантропа, движущего технический прогресс? Довольно любопытная завязка для альтернативно-исторического романа, однако это будет уже совсем другой жанр... и совсем другой сеттинг. Места, люди и обстоятельства, упомянутые у Дюма, сменятся на другие места, людей и обстоятельства. Обновлённый граф может отправиться поучаствовать в Июльской революции или -- из забавно-патриотичных соображений -- помочь Российской Империи подавить Польское восстание и/или превентивно устранить имама Шамиля. А может и вовсе попытаться нагреть руки на распаде Соединённых Провинций Центральной Америки, заделавшись если не правителем лично, то тенью за троном -- или несколькими тронами, подбираясь к контролю Панамского канала.

Но какое отношение это всё будет иметь к тексту Дюма?

Вот именно. Почти никакого.

Подчеркну ещё раз: неотъемлемой частью сеттинга является проблематика, которую затрагивает автор. Отсюда следует -- дедуктивно -- одно чисто практическое правило. Сформулирую в явном виде: чем интереснее сеттинг, тем сложнее в нём жить. (Верно, разумеется, и обратное). Можно считать эту пропорцию расширением "правила интересных времён" и всяческих веков-волкодавов на плоскость литературы.

Интересный сеттинг -- это обилие нерешённых (а иногда и принципиально неразрешимых) вопросов. Причём в полноценном и разнообразном сеттинге должно быть место потребностям со всех этажей пирамиды Маслоу. Если в какой-нибудь вахе существует 40.000 способов подохнуть -- это разнообразит лишь декор, но суть остаётся однообразно-утомительной: что орки, что некроны, что демоны, что тираниды -- все эти "проблемы" существуют в одной плоскости и угрожают в основном выживанию протагониста. (Ну, угроза демонов "чуток" разнообразней, варп с его насельниками может не только убить, но и необратимо деформировать -- но основная мысль понятна).

Хороший тон для любого писателя -- активно взаимодействовать с им же заявленной проблемой руками и мозгами им же введённого героя. Например, если вспомнить того же "Графа Монте-Кристо": на протяжении романа Эдмон мстит обидчикам -- и успешно справляется с этой задачей, успокаивая жаждущее справедливости сердце.

Тема раскрыта, катарсис достигнут, сеттинг приведён к полноте. А книга дописана.

Кстати о. Раз уж мы сегодня говорим о конкретно проблематике сеттинга, то поставленные автором вопросы будут двух принципиально разных типов: неразрешимые и решаемые. Так вот, хороший тон -- это не просто взаимодействие с проблемой, это показ какого-то конечного результата взаимодействия. Да, с неразрешимой проблемой в том числе. Ведь если даже герой не способен поколебать незыблемость очередного "все люди смертны, иногда внезапно смертны" или "социальная справедливость суть недостижимая утопия", -- ничто не мешает найти частное решение, изменить отношение героя к проблеме или показать его несгибаемость и перед лицом неодолимого.

Особенно неловко получается, когда в книге ставится решаемый вопрос... который не получает разрешения. Итог -- недопись, пусть даже автор заявляет, что всё закончено. Подобной открытостью, незавершённостью веет от "Хоббита", например. Но не от "Властелина колец": если в "Хоббите" находит конец всего лишь одно из приключений, мыслимых на просторах Средиземья, пусть и масштабное, -- в "ВК" подходит к финалу целая эпоха.

Любопытно посмотреть под этим углом на Мир Полдня. Притом двояко.

Во-первых, масштабный цикл Стругацких претендует на решение одной из неразрешимых проблем: построение справедливого, счастливого, всепланетного общества. Это само по себе внушает уважение -- просто из-за масштаба поставленного (и решённого!) вопроса, пусть даже к технической стороне можно придраться.

Во-вторых, закрывающая цикл повесть, "Волны гасят ветер", повествующая о том самом Большом Откровении -- отделении от людей люденов. Это тяжёлый текст, в том числе морально тяжёлый. Примечателен он выходом за пределы исходной задачи.

К моменту "ВГВ" люди коммунистической Земли будущего так или иначе решили все поставленные перед ними проблемы, и...

...и оказалось, что финальная проблема, неразрешимая даже для них -- это непосредственно человеческая природа. Благополучие, изобилие, справедливое устройство общества... всё это усугубляет статичность. Парадокс: пока перед землянами стояли серьёзные задачи, они успешно решали их. Как только решили и успокоились, как только проблем не стало -- перемены оказались лишними. Ну в самом деле: зачем из воды выпрыгивать, когда и в море неплохо кормят?

И прогресс встал. Не только пресловутый вертикальный, даже горизонтальный оказался не востребован!

Вот тогда-то и грянуло. В сеттинг, исчерпавший потенциал, о котором было сказано уже, кажется, всё возможное и рассказаны все истории, ворвалась последняя история -- об утрате человечности. Встала у горизонта грозная тень Фридриха Ницше, повеяло ветрами из запределья. Но... большинство землян попросту ничего не заметило. А счастливый беспроблемный сеттинг получил свой смертный приговор.

Более ничего о нём АБС не написали, ибо тематика оказалась исчерпана досуха.

Последняя запланированная, но так и не написанная повесть, про Максима Каммерера в Островной Империи, должна была поставить уже не вопрос человеческой природы, а вопрос природы реальности. "Ваш мир кем-то выдуман -- до вас и без вас...". Совершеннейший уже постмодерн, слом четвёртой стены. Выход за пределы фантастики.

Что ж... вероятно, когда-нибудь и кто-нибудь всё-таки осилит даже эту тему.