Рабочее

Прошлой зимой, когда я работал специальным педагогом в диспансере для аутистов и психотиков, я осознал одну важную вещь. Чем ниже должность человека, тем больше ему приходится работать и тем меньше окружающие склонны замечать или ценить его усилия.

Было так - однажды я пришел из учебного корпуса в отделение, чтобы забрать резидента на занятия. Резидент оказался не готов - то ли он обмочился, то ли в чем-то перепачкался, но, в общем, его нужно было срочно переодевать. Санитарка повела его в душ, а я стоял у входа в отделение и нервничал. У нас был жесткий график, на занятия с каждым резидентом отводилось полчаса. Если мы отстаем от графика, у нас не остается времени, чтобы писать отчеты. И вот, я торчу в коридоре, жду - как мне тогда кажется, абсурдно долго - и злюсь. Думаю - в этих жилых корпусах вечно бардак! В ординаторской каждое утро обновляют расписание занятий на день, неужели трудно подготовить резидента вовремя? Почему люди не могут _работать_ вместо того, чтобы просиживать штаны в бюро или в гостиной перед телевизором?.. А потом до меня доходит, что, пока я тут стою и подпираю стенку, думая о том, как санитарам из этого отделения надо РАБОТАТЬ, другой человек как раз РАБОТАЕТ - на скорость переодевает резидента. И что да, действительно, готовить резидентов нужно вовремя. Но есть парадоксальный факт - когда все сделано, как надо, никто этого не замечает. Каждый раз, когда я приходил в это отделение, и меня ждал уже одетый и обутый резидент, я просто забирал его и уходил. Как будто бы он сам оделся. Меня просто-напросто не волновало, кто, когда и как его одел. А сегодня - поди ж ты, заметил, что возможность вовремя и гладко выполнять мою работу держится на чьей-то аккуратности и добросовестности! Очень вовремя.

Я глубоко задумался.

Потом у нас произошел конфликт из-за еды. Обедать мы должны были в одном из отделений. У нас сложился такой порядок - мы заканчиваем занятия в учебном корпусе, приходим в отделение, откладываем свою порцию на отдельную тарелку, потом разводим резидентов по их спальням, следим, чтобы они почистили зубы, закрываем двери (если по протоколу дверь должна быть заперта), а потом возвращаемся в пустую столовую и обедаем. И вдруг местные санитары начинают наезжать на нас - нечего, мол, накладывать себе еду, пока резиденты еще не закончили обедать! Что, если кому-нибудь не хватит?! Претензия поражает меня своей абсурдностью - на самом деле, еды слишком много, ее просто невозможно съесть, куча остатков каждый день идет в помойку. Более того, нормальная картина за обедом - когда рядом с нами сидит специальный педагог из их же отделения, а в миске перед ним - пять или даже шесть куриных ножек. В общем, невозможно представить, чтобы наши заранее отложенные порции кого-то ущемляли. Тем не менее, конфликт продолжал развиваться.

Уступить и согласиться накрывать себе потом, когда мы возвращаемся в столовую, мы не могли. Дело в том, что разведение резидентов по их спальням - не такое простое дело, как может показаться. Резиденты в диспансере - люди сложные. То есть вместо того, чтобы идти за тобой, человек вполне может сесть на пол в коридоре, раскачиваться и кричать. Или наоборот - зашел человек в свою ванную, почистить зубы, а потом уселся на толчок и наотрез отказывается оттуда уходить. А тебе надо эту ванную закрыть на ключ, чтобы он не решил выпить шампуня или еще раз почистить зубы - кремом для бритья. Так что раз на раз не приходится, иногда у тебя после всех этих приключений остается ровно пять минут на то, чтобы схватить свою тарелку, быстро съесть хотя бы половину из того, что там лежит, и бежать проводить послеобеденные занятия. Конечно, бывали и спокойные, хорошие дни, когда ты успеваешь неспеша поесть, поговорить с коллегами и даже покурить, но суть именно в том, что ты никогда заранее не знаешь, какие сюрпризы тебя ждут. В общем, мы проявили твердость и сказали - нет, тарелка нам нужна готовой. Тем более, что никакой угрозы интересам резидентов - или вашим - мы в упор не видим.

Тогда та же санитарка стала каждый день подстерегать нас у тележки с едой и говорить - нет-нет, не трогайте, я сама положу вам еду! И класть как можно меньше. А когда мы рассердились и сказали - мы не резиденты, чтобы нас обслуживать, спасибо, но мы сами отлично справимся! - эта женщина продолжала стоять рядом и буквально прожигать глазами каждый кусок, который мы кладем себе в тарелку. И даже не стесняться нас одергивать, под тем же соусом - "не берите слишком много, резидентам не останется!"

Я чувствовал растущий гнев. При одной мысли об обеде в этом отделении я начал ощущать выброс адреналина. Меня стали посещать мысли о том, что нельзя позволять кому-то ежедневно портить себе нервы и что надо уже, наконец, сказать этой женщине все, что я думаю о ее поведении. Удерживало меня только то, что я привык легко, с пол-оборота, конфликтовать с людьми в обычной обстановке, но "в поле", там, где люди находятся в сложных, стрессовых условиях - в протесте, на трассе, в психдиспансере... - по моему разумению, люди - уже не просто люди, а практически соратники, и их нужно беречь и подставлять плечо. Как говорится, à la guerre comme à la guerre.

Ладно, - подумал я. И после очередного обеда, улучив минуту, отправился в кухню объясняться с этой женщиной.

Ваша забота о резидентах мне очень понятна, - сказал я, несколько покривив душой (на самом деле, я ни черта не понимал). Конечно, нельзя допускать, чтобы резиденты оставались без еды (я еле удержался, чтобы не коситься на огромные подносы, с которых она в эту самую минуту сгребала еду в помойку). Но мы ведь все-таки не животные, чтобы каждый день ссориться друг с другом из-за _еды_. Это не по-людски. Если проблема в том, что еды слишком мало, если ее не хватает резидентам или сотрудникам из вашего отделения - давайте пойдем к директору и скажем, что у нас проблема, порций не хватает, и нужно заказать больше.

Видимо, в моих словах про сотрудников их отделения ей померещился намек на нее лично, потому что она тут же возразила - да мне-то что? Я вообще поесть не успеваю. У меня смена заканчивается через час после обеда, а за это время нужно переделать кучу дел. Я каждый день задерживаюсь на лишних полчаса, чтобы закончить всю свою работу. И мне даже не платят сверхурочные.

Я ужаснулся. Говорю - как так?.. Она объясняет - я сказала директору, что у меня тут работы - на лишних полчаса. А она говорит - мы вам не можем платить сверхурочные, уходите вовремя. Но я же не могу просто все бросить и уйти. Поэтому перерабатываю. Так что есть мне некогда.

Тут я, конечно, понял, в чем была причина этого абсурдного конфликта из-за наших порций. Человек, с которым обошлись несправедливо, на чьи потребности все, от директора до специальных педагогов в отделении, привыкли класть с прибором, незаметно для себя начал срываться на других. Пытаться помешать им пользоваться теми самыми благами, которых лишили его самого.

Ладно, решил я, попробуем иначе. На другой день я не стал писать отчеты, а сразу пошел в их отделение. Нашел ту санитарку. Давай, говорю, я сам покормлю А. и послежу за Ж., а ты пока садись и обедай спокойно, тут как раз и стол свободный. Она очень удивилась. Нет, говорит, я не могу, если зайдет директор и увидит, что я ем, пока резиденты еще не закончили обедать, у меня будут проблемы.

Спрашиваю - ну а если есть на кухне?..

Все равно, даже если на кухне.

Я, признаться, рассердился. Говорю - да пошли они нахуй со своими правилами! Вот смотри, между нами и административным корпусом окно на двор. Если кто-то сюда пойдет, то я увижу. Можешь есть спокойно, если что, я тебя предупрежу.

Она, правда, не согласилась. Большинство французов, с которыми я работал, до смешного боялись вызвать неудовольствие начальства. Но - никогда больше у нас не было проблем по поводу наших тарелок. Более того, она стала мне предлагать - а есть еще вот это и вон то. Вы с коллегой будете?.. А сегодня на десерт мороженое, оно в морозильнике. А я ее все-таки уговорил - сказал, что, раз ей не дают поесть по-человечески, то можно хотя бы чуть-чуть перекусить. Приносил ей тарелку с куском абрикосового пирога или парой мергезов и говорил - смотри, это сегодня очень вкусно, обязательно попробуй. В общем-то, она ведь и без меня могла бы - при желании - успеть впихнуть в себя пирог или сосиску, даже среди кучи других дел. Но, думаю, когда тебя все только подгоняют с утра до ночи, и всем вокруг плевать на то, что тебе некогда поесть и ты уходишь с работы на полчаса позже положенного - то тебе уже и не хочется. Просто не лезет в горло.