Здесь тоже есть основы и стандарты (продолжение)

18. Чем регулируется "высота" препятствия?

          Выше уже упоминалось, что всякое худ.произведение — это средство для создания определённых ощущений. А именно: ощущений возбуждения и удовлетворения (частичного или полного) ориентировочно-исследовательского инстинкта. Ориентировочно-исследовательский же инстинкт возбуждается и удовлетворяется потому, что всякое худ.произведение представляет собой демонстрацию течения некоей увлекательной игры. То есть запись её ходов.

          Понятно, что плохие, слабые или вообще неправильные ходы делают произведение просто нехудожественным. То есть приводящим к угасанию ориентировочно-исследовательского инстинкта.

          Но в чём может заключаться неправильность сюжетных ходов? Частенько — в невписанности данных ходов в рамки тех "правил игры", которые либо подразумеваются, либо изначально сообщены потребителю худ.произведения. Сия невписанность ходов в рамки "правил игры" иногда имеет место вследствие слишком большой новизны этих ходов. Ведь ориентировочно-исследовательский инстинкт не возбуждается и даже, как отмечалось, напротив, подавляется избыточно масштабной, головокружительной новизной. Новизна, неожиданность, непривычность должна быть, напоминаю, оптимальной, то есть не выходящей за рамки, строго дозированной.

          В то же время набор сюжетных ходов, набор хорошо всем — и сочинителю, и потребителям — известных ситуаций и действий в рамках выбранной темы обычно бывает не слишком широким, серьёзно ограниченным. То есть у сочинителя очень часто нет возможности с ходу установить перед персонажем препятствие с правильным, с преодолимым уровнем новизны, "высоты", "крутизны".

          Поэтому сочинителю приходится поступать следующим образом: сначала устанавливать перед персонажем препятствие с избыточным уровнем новизны, трудности, а затем уменьшать этот уровень до преодолимой величины. Для уменьшения-оптимизации новизны-"высоты" препятствия используется такое хорошо знакомое всем средство, как объяснение-оправдание.

          Настоящее объяснение-оправдание (а не его видимость, которая тоже часто используется в худ.произведениях) — это связывание неведомого, непривычного феномена с уже хорошо известными, с привычными феноменами. Иными словами, объяснение является средством для перевода феномена из разряда чего-то незнакомого в разряд чего-то хорошо знакомого, понятного, привычного.

          Например, в историях про Шерлока Холмса, который постоянно совершает находки, не лезущие, на первый взгляд, ни в какие ворота, именно объяснения Холмса для Ватсона (а на самом деле, разумеется, для читателя-зрителя) делают эти находки чем-то уже тесно связанным с сюжетом.

          В общем, уровень неожиданности может регулироваться объяснениями: чем объяснений больше, тем неожиданность меньше и наоборот.

          Понятно, что объяснение-оправдание должно как можно реже иметь форму длиннющего монолога от автора, то есть форму скукописи а-ля братья Толстоевские. Нет, любому объяснению надлежит быть обменом короткими репликами между заурядным и ошарашенным Ватсоном — который, понятно, является alter ego потребителя худ.произведения — и по горло занятым важнейшими делами и потому не имеющим времени на выдачу длинных монологов всезнающим Холмсом.

(Продолжение следует)