Где моя доля, чувак?

Вечерело. Стал накрапывать теплый летний дождик. Жижка, Божко и Кленц, в крайне расслабленных позах, каждый ухмыляясь в усы чему-то тайному своему, ехали на той же повозке к сторону родного университета. Лютниста с ними больше не было, и некому было выстраивать в более-менее приличный звуковой ряд их суровый красоногильдийский гимн. Ехали молча.

Никаких игривых и там более досадных чувств на их уже вполне человеческих лицах нельзя было наблюдать, крылья больше не трепыхались, сомнительные рожи не стягивались во «временные клювы». Напротив, все трое выглядели как угрюмые городские бандиты, возвращающиеся с важного дела. Петушиные костюмы исчезли с их тел как дурной сон.

На повороте за мельницей повозка нагнала Эрика. Человек-петух шел по дороге, понурив светлую голову, увенчанную красным гребнем. Перья его намокли, а хвост значительно поредел.

Поравнявшись с наемным артистом, повозка остановилась. Жижка свесил с козел свою бандитскую рожу и, уничтожительно, будто говорил с беспризорным сиротой, спросил у Эрика:

- Ну, что скажешь, птенчик? Готов в реальные петухи или не готов?

Эрик, у которого не было ни малейшего желания ни шутить, ни играть на лютне. (да и как на ней теперь играть, если рук нет) мрачно оглядел бывших людей-петухов, сплюнул на дорогу и  злобно произнес:

- Что я скажу? Я скажу: Где моя доля, чувак?!

- Доля? – прозвучало удивленно, и каменная маска повисла на месте высокомерного лица Жижки.

- Именно! Дорогой аспирант сельскохозяйственного отделения, перевозящий неизвестно что неизвестно куда в особо крупном размере... - кивнул клювом Эрик и выпятил грудь. - Нормальная доля мне нужна. Я вас там так прикрыл, что вам и не снилось. Так что гоните мою справедливую долю!

- Ого-го! - каменная маска Жижки оскалилась. - Справедливую?  Долю? Тебе? Ну что ж! Держи! 

Аспирант злобно хрюкнул и наотмашь хлестнул Эрика кнутом. 

Тот и успел только, что закрыть лицо. Тяжелый удар обрушил его в дорожную пыль. 

Жижка цокнул лошади и повозка на прежней скорости продолжила движение.

- Чет ты сурово… - укоряюще сказал Божко кучеру, провожая взглядом фигуру Эрика, издалека все больше напоминающую петушиную.  

- Думаю вот, - уклончиво ответил кучер. - Стоит ли нам ехать в открытую через главную, или лучше свернуть за хутором на Северный тракт? 

- Едем в открытую, смысл теперь ссать? И все же, Квер, за что ты его так?

- Не люблю борзых! Долю ему еще! Потом мамку мою захочет... - мрачно буркнул Жижка. – Да разве можно верить юноше, которого от одной дозы порвало в лоскуты? Форменный солпежуй. А ты: Пастушка, Пастушка...

- Дебил ты, Жижка, - философски встрял Кленц. - Просто тупой долбоящер. Ты же его не знаешь. Не надо было так с ним… Что-то в нем есть такое. Очень нам подходящее…

- Такое, сякое, - гаденько промурлыкал Жижка. - Петух он щипаный, вот и все. 

Повозка въехала в предместья Туона. Лес шуршал, копыта усталых лошадей покорно взбивали дорожную пыль. Жижка дремал на козлах, а Божко неторопливо покуривал трубочку, сидя на краю повозки спиной ко всем. 

И тут в тихое шествование возвращающихся с дела бандитов ворвалось негромкое, но быстро нарастающее "Ко-ко-ко", а следом по лесу прошло сильное воздушное дуновение, будто от огромных мельничных колес.

- Аааааа! – вскричал Божко, выронив на дорогу трубку, и его лицо искривилось от ледяного ужаса. – Гониии!! Гонииииииии!!!!!!!!!!!

Жижка повернул голову и уловил в сумерках силуэт огромного петуха.

Не просто петуха-человека или человека-петуха или же петуха-человека-петуха, нет. Это был огромный, как рач, как кьяк, как ведьмова мельница петух-петух, настоящий, чудовищный, кокочящий, машущий крыльями, и быстро-быстро бегущий на исполинских лапах ПЕ-ТУХ.

Не зря капитан Красной Гильдии Квер Жижка всю жизнь отбирал конфетки у малышей, искренне считая, что деткам сладкое вредно. Вот и сейчас, не вступая с собой ни в какие внутренние дебаты, он стегнул лошадей так, что они чуть не взлетели и понесли как в последний раз.

- Проклятье! - орал Кленц. - Что это вообще такое?! Это ведь ПЕТУХ! Настоящий ПЕ-ТУХ! Так же не должно быть, это… же… была… просто эзотерическая микстура...

-Божко! - в ужасе заорал Жижка. - Микстуру - в канаву! Вот же ведьма! Ведьма!!!!

Гневное «кококо» неостановимо приближалось, ведьмов петух был уже в десяти метрах и примерялся клюнуть.

Но тут как раз дорога поравнялась с поворотом к университетской таверне и ровненько уперлась в гостеприимные ворота Туона, где студенту второго курса лучше не бегать в обличье настоящего петуха. Вот тут можно испортить себе ведомость до конца жизни. 

Повозка влетела в ворота и стрелой понеслись по главной улице, мимо библиотеки, учебного корпуса прямиком к лазарету.

Петух отстал. 

"Похоже, этот город тесноват для нас двоих, петушочек," - злорадно подумал Квер Жижка.

Но тут Божко заорал еще страшнее, на сей раз задрав голову вверх. Было от чего орать! В вечерних облаках, расправив подобно дракону огромные крылья, ужасающие близко двигался силуэт проклятого петуха. 

"Сворачивать! - ошалело думал Жижка. - Сворачивать! Искать убежища, прятаться... иначе догонит…"

Орущего Божко Жижка досадливо ударил черенком кнута и сбросил к ведьмам прочь с повозки. Его истерика мешала думать. Но ни остановиться, ни свернуть в переулок не получилось. Почуяв петуха, лошади перепугались насмерть и уже не слушались ни повода, ни кнута.

"Надо прыгать…" - решил Жижка.

Мост через Клячку приближался, и прыгать, очевидно, надо было именно в воду, чтобы спрятаться под мост или нырнуть. Иначе проклятый петушара при желании достанет из любого подвала, а желание у него, похоже, было... "Повезло нашей гильдии с кадром", - горько подумалось Жижке.

За несколько десятков метров до моста, когда Жижка, ощупав мешочки с золотыми кавенами у себя под мышками и в паху, готовился к главному в своей жизни прыжку из повозки в реку, петух неожиданно спикировал из облаков и вонзил свои огромные когтистые лапы в повозку с двух сторон.

Кленц заверещал убиваемой крысой, Жижка размахнулся кнутом, чтобы отогнать чудовище, а ужасный петух страшным Ко-ко-ко вопил на весь мир:

- Проклятые торчки!!! Я вас уничтожу!!!

Его стальной клюв опустился на крышу повозки и раз, и два, и три, разламывая ее, как несчастную скорлупку. Заполошные кони вбежали на мост, скачущая за ними колесница ужаса со всего размаху ударилась о торец моста и рассыпалась в щепу. Кони, грохоча за собой двумя сорванными осями с чудом уцелевшими колёсами, пересекли мост и исчезли на северном берегу. Широкие, щедрые махи крыльев подняли на реке нервные волны - петух поднялся вверх и бесследно растаял в низких облаках. 

Насмерть перепуганного Кленца приняла в свое чрево бурная Клячка, его лобастая башка то поднималась над поверхностью реки, то исчезла.

Жижка лежал на мосту без движения, под ним растекалась лужа крови, а вокруг, рассыпанные  причудливым узором, тускло поблескивали золотые монеты. Начинало моросить. На соседних фермах зажигали вечерние фонари.