Про моральную неоднозначность

Зашел у нас тут разговор с одним читателем о дарке и морально-неоднозначных персонажах. И я задумался об основах пресловутой моральной неоднозначности. Джейме Ланнистер в какие-то моменты может показаться очень милым парнем, но при этом он способен выбросить ребенка из окна, а после этого вернуться к прерванному делу и продолжить заниматься любовью с королевой. В реальности такое безразличие потребовало бы каких-то дополнительных условий - либо этот человек законченный социопат, либо находится в измененном состоянии сознания (наркотики, алкоголь, острый психоз...), либо он прошел серьезную идеологическую обработку, и теперь уверен, что убитый им ребенок - недочеловек и представитель низшей расы, опасный классовый враг, ну, словом, представитель социальной группы, на которую обычные этические представления не распространяются. Пытаясь придать своему персонажу пресловутую "моральную неоднозначность", авторы часто изображают своего героя человеком, чья этика сводится к принципу - оказавшись перед выбором, следует реагировать спонтанно, исходя из собственных сиюминутных или долгосрочных интересов, это будет правильнее и лучше всего.

На самом деле, это крайне маловероятно.

Существуют только две возможности - либо этические представления такого человека совпадают с этикой большинства окружающих его людей, либо то общество, в котором он живет, обладает более привычной нам моралью, просто наш герой с этой моралью не считается. Рассмотрим оба варианта.

Вариант первый: общество, к которому принадлежит герой, основано на этике, сводящейся к трем постулатам:  

1. каждый за себя

2. кто сильный, тот и прав

3. хорошо все, что выгодно

В таком случае, герой, выбрасывающий ребенка из окна, поступает в полном соответствии с этой моралью и полученным им воспитанием - этот поступок ему выгоден. Но (пусть меня поправят анропологи, историки и социологи, если такие есть среди читателей статьи) я думаю, что общество, основанное на подобной этике, долго существовать не сможет - альтруизм и сдерживание своих порывов могут не способствовать благополучию отдельных индивидов, но для выживания и благополучия общества в целом они жизненно-необходимы.

Вариант второй: для общества в целом характерна более традиционная мораль, но наш герой ее отбросил. Тоже, как ни странно, крайне маловероятный вариант! Человек, конечно, всегда может поступить наперекор морали, но не может вести себя так, как будто ее вообще не существует. И, совершив жестокий или злой поступок, человек обязательно переживает внутренний конфликт, который у разных людей приобретает совершенно разную форму - кто-то будет мучиться раскаянием и переживать угрызения совести, другой - до потери пульса рационализировать свой поступок, с пеной на губах доказывая самому себе и окружающим, что поступил единственно возможным образом, третий начнет жалеть себя, ссылаться на свои несчастья и доказывать, что человек, который так страдал, имеет право не жалеть других... Способы реагирования могут комбинироваться и переплетаться, но при этом человек все время будет находиться "в диалоге" с нормами морали, которые он нарушил, а не вести себя так, как будто бы он сам - единственное на Земле мерило и судья любым своим поступкам. Полное пренебрежение общественной моралью и отсутствие эмпатии теоретически возможно, но только как симптом глубоких нарушений психики.

"Моральная-неоднозначность" большинства героев "темного" или "реалистического" фэнтези почти всегда основана на очень спорной предпосылке, что, хотя в каком-то вымышленном обществе формально существует этика, близкая нашей (осуждение жестокости, поощрение верности своему слову, альтруизма и т.д.), и этические принципы закреплены в религии и составляют основной фундамент государственного строя (например, вассальная система без понятия о святости вассальных клятв теряет смысл), большинством персонажей эта этика воспринимается как исключительно декоративные и лицемерные идеи, принимать которые всерьез способны либо маленькие дети, либо совсем уж простодушные болваны. А такое положение вещей нельзя себе представить даже в мире победившего постмодернизма, не говоря уже об условном фантастическом средневековье.