А вот и Крампус!

Итак, обещанная вторая часть статьи и наследии Йольнира и йольско-рождественских персонажах в фольклоре разных народов Европы. Ну, для тех, кто еще не прочитал статью полностью здесь. Первая часть в блоге появилась вчера: Йольнир к вам в гости на Слейпнире! Сегодня — вторая, о злой (или, скорее, карающей) ипостаси Йольнира-Одина и тех персонажах, что приходят по души капризных, ленивых и недобрых детей.

Как говорится, свято место пусто не бывает и где есть пряник, найдется и кнут. И первым в списке рождественских страшилок, также, должно быть, некоторым образом, ведущих свой род от старика Йольнира, у меня будет исландский Йолакёттуринн — Йольский Кот.

Йолакёттуринн — это огромный и злобный котище, который шныряет по заснеженным деревням и селам в канун Йоля (ныне — Рождества), и, с превеликим удовольствием, поедает тех, кто не удосужился обзавестись новой шерстяной одеждой к празднику. Больше всего, как обычно, достается детям, но Йольский Кот не щадит и взрослых. В менее кровожадном варианте поверья, Кот съедает рождественский ужин провинившихся.

Страх перед Йольским Котом заставлял даже самых последних лодырей до ночи сидеть за прялкой и станком: не закончишь работу в срок — не получишь желанную обновку и пойдешь усатому на обед. Уж он церемониться не станет.

Светлой и доброй стороны у Йолакёттуринна, в общем-то, нет. Он может только съесть или не съесть. И все же современные исландцы любят своего котика. Йольскому Коту даже посвящено стихотворение популярного исландского поэта Йоуханнеса ур Кётлума, которое также стало основой для мрачноватой рождественской песенки певицы Бьорк.

Еще одна известная исландская великанша-людоедка (и, к слову, хозяйка Йольского Кота) — это Грила. Грила живет в горах, в огромной пещере. У нее три мужа и семьдесят с лишком детей. Почти все они могут причинять людям неприятности, разной степени серьезности: от мелких пакостей до больших бед. Сама Грила спускается с гор в канун Рождества (либо в тринадцатую ночь Йоля) и принимается охотиться на непослушных детишек, из которых варит похлебку. У Грилы завидный аппетит и она всегда знает, кто вел себя плохо.

Впрочем, тринадцать сыновей Грилы, именуемые Йоласвейнами или Йольскими Ребятами, бывают и добры к людям. Именно они приносят рождественские подарки детворе. Но, конечно же, озорники они тоже изрядные. И, если хорошие, благовоспитанные дети получают от них сладости, то непослушные обнаружат на утро в поставленном на подоконник башмаке уголь или гнилую картошку.

Но, конечно, самый знаменитый персонаж, главное и единственное предназначение которого — пугать и наказывать непослушных детей в канун зимних праздников — это Крампус. Не в пример вольным исландским чудовищам Йоля, творящим зло по собственному усмотрению и без всяческих ограничений, Крампус — демон на службе добра, этим самым добром подчиненный и порабощенный.

Козлоногий, рогатый, гротескно-уродливый персонаж альпийского фольклора считается антиподом и одновременно слугой главного покровителя детей и дарителя подарков — Санкт Николауса или Святого Николая. В знак того, что Крампус находится во власти святого, бедный демон носит тяжелую цепь.

Однако, что занятно, Санкт Николаус особо не возбраняет ему проявлять свою подлую демоническую натуру и даже использует его, дабы, надо полагать, не марать руки самому и не порочить свою кристальную репутацию добряка. Крампус же, с наслаждением, выполняет за него черную работу: дарит ослушникам уголь, порет их розгами или даже сажает в плетеную корзину или заплечный мешок, чтобы утащить с собой в ад.

Внешний облик Крампуса варьируется в зависимости от региона — ведь в рождественского демона верят не только в Австрии, но также в Венгрии, Чехии, Хорватии, Словакии, Словении, на юге Германии и на севере Италии. Однако основные черты примерно схожи: темная всклоченная шерсть, раздвоенные копыта, длинные когти, высунутый или даже скорей вывалившийся язык и, конечно же, рога — чаще всего, козлиные. В руках у традиционного фольклорного Крампуса всегда пучок березовых розог, хотя на некоторых более поздних изображениях его может заменять кнут. За спиной он, как уже говорилось, носит плетеную корзину или мешок, куда сажает непослушных детишек. Руки подневольного демона обычно скованы длинной железной цепью, которой он любит громыхать, для пущего эффекта. Иногда к этому, достойному рокера-металлиста, украшению прибавляются колокольчики.

Строго говоря, Крампус не имеет прямого отношения к Рождеству: он, как и его хозяин Санкт Николаус, приходит к детям в начале декабря, с пятого на шестое. Этот день в большинстве европейских стран считается Днем Святого Николая. К этой же дате во многих австрийских городах бывают приурочены целые шествия ряженых крампусов, или, точнее, крампусовые бега: при огромном скоплении народа, жуткие демонические фигуры мчатся по главной улице города, в свете огней и искрах фейерверков, и угощают розгами всех, до кого дотянутся. Хотя, скажу честно (потому что в этом году я там была и могла удостовериться): взрослым обычно достается больше, чем детишкам. Крампусы подобрели и маленьких стараются особо не обижать. Ну, разве что, потехи ради.

О происхождении образа Крампуса спорят и гадают многие исследователи фольклора. Большинство из них, похоже, сходится в том, что образ этот — еще дохристианский, языческий. Кто-то видит в нем отголосок веры в рогатого бога Пана и лесных духов сатиров, кто-то — кельтского Кернунноса, кто-то — все того же скандинавского Йольского Козла. Даже его розги могли изначально иметь положительный аспект: символизировать обряд инициации, либо достаточно распространенную практику ритуального бичевания с целью изгнания злых духов и болезней, либо, в конце концов, служить своеобразным фаллическим символом, аттрибутом языческих церемоний, способствовавших обретению плодородия (как землей, так и человеком).

В некоторых случаях, спутницей Крампуса становится такая же демоническая личность по имени Перхт. Считается, что образ Перхт или Фрау Перхты восходит к языческому олицетворению зимы — всем известной Госпоже Метелице. Рассказывают, что у Перхты или Берхты, имя которой, предположительно, означает «светлая», есть два обличия: белоснежной красавицы и уродливой, лохматой, сморщенной старухи. Во многих старинных описаниях, одна нога Перхты либо попросту непомерно велика, либо и вовсе похожа на гусиную. По разным трактовкам этой примечательной особенности, странная нога может указывать на связь с легендами о лебяжьих девах-валькириях, или же просто на род деятельности Перхты: она проводит слишком много времени за прялкой.

Перхта и впрямь присматривала за пряхами. А также, как водится, посещала дома в святочные ночи и награждала трудолюбивых серебряными монетками, а лентяев жестоко наказывала. Причем изощренность Перхты даст фору не только розгам Крампуса, но и котлу с похлебкой Грилы: Фрау Перхт разрезала живот провинившегося, вынимала оттуда все внутренности и забивала образовавшуюся дыру соломой и булыжниками.

Но все эти ужасы, конечно, больше относятся к уродливой ипостаси Перхты. В своем же прекрасном облике она приносила людям удачу и достаток. В особенности, если они оставляли ей угощение с рождественского стола.

Роль, схожую с ролью Крампуса, в фольклоре различных стран выполняют и другие персонажи, некоторых из них я уже упоминала выше: немецкий Кнехт Рупрехт — Рыцарь Руперт, загадочный найденыш, воспитанный Санкт Николаусом, голландский Черный Пит — мавританский слуга Санты, французский Пер Футард — злобный мясник-людоед, за свои грехи и преступления отданный в услужение Святому Николаю. Почти все они носят с собой розги, кнут или многохвостую плетку, а также мешок с золой и углем, чтобы всячески наказывать невоспитанных мальчиков и девочек.

Однако общество непрестанно меняется, третировать детей все больше выходит из моды, и старые рождественские демоны постепенно забывают о своих прямых обязанностях. Черный Пит больше не грозит забрать малышей в далекую Мавританию, где их непременно съедят на ужин страшные сарацины, а просто лазает по каминным трубам, доставляя подарки — оттого и лицом черен. Рыцарь Руперт тоже перестал напоминать чёрта и принялся носить мешок с подарками, помогая своему святому покровителю. Что касается Пер Футарда — по правде говоря, не знаю, можно ли что-то поделать со столь говорящим именем, в переводе с французского означающим буквально «Папаша Поротель». Разве что постараться вычеркнуть из народной памяти и заменить добрым оленем Рудольфом и рождественскими эльфами.

И замечательная винтажная рождественская открытка с главными героями праздников: Святым Николаем и Крампусом. Датировку точно не назову, но, скорее всего, конец девятнадцатого-начало двадцатого века. Популяризировать телесные наказания для детей не будет (Киэнн мне этого точно не простит), поэтому немножко доброго БДСМ со взрослыми. И, как видите, всё с полнейшего одобрения святого.

Кстати, в том же сборнике Пороговое время сегодня опубликована еще одна из обещанных статей: Йоль не по-виккански. Прошлогодний материал с многочисленными правками, дополнениями и наоборот сокращениями (за год много всего накопилось). Про Санта Клауса и Дикую Охоту, думаю, будет завтра.