И я, и я «ловил ощущение озноба»...
Автор: Мерлин Маркелл...когда глядел на огромную таблицу с переводами, а она — на меня.
Я как-то работал над локализацией ПО. Но, сам мог только в два иностранных языка, поэтому суть работы была такова: отправить искомые тексты переводчикам, получить результат, а потом оформить его в код. Звучит просто, пока не начинаются нюансы. Допустим, мелкое исправление: в игре поменяли шарик на кубик. Теперь надо во всех языках заменить «Выберите шарик, чтобы получить Х» на «Выберите кубик, чтобы получить Х». Или, требуется срочно добавить какую-то фразу. И всё так срочно, что аж вчера, поэтому нет времени ждать перевод от сторонних людей. А я — вот он, рядом. Под рукой гугл-транслейт, онлайновые словари, сайты с контекстными переводами.
В эти минуты я обожал романские и германские языки, недолюбливал финно-угорские, молча материл азиатские (потому что иероглифы), и благодарил высшие силы за то, что мой родной язык — из славянских.
Допускаю, что когда я становился уставшим и оттого невнимательным, иностранные игроки получали что-то вроде
И, я очень рад за дяденек-теоретиков в кабинетах, которые любят всякую сложность за то, что она даёт им повод для диссертации, а также за патриотов («Хрен вы выучите мой язык! Ур-р-ра!»), но не рад за людей, которые типа меня, «в поле». Особенно если взять какой вечер, когда просклонял некое слово на шести-семи славянских языках, а потом вспомнил, что впереди ещё финский с венгерским... Вы, кстати, в курсе, что венгерский язык ну крайне не похож на остальные европейские? Вот, посмотрите на схему родственных языков.
Предки современных венгров мигрировали в Европу из Сибири (самые близкие к венгерскому — хантыйский и мансийский, да и те с ним не взаимопонятны) и принесли свой язык, который даже в центре Европы продолжал развиваться обособленно, потому что был не похож на другие европейские изначально. Замкнутый круг.
Английский — мой основной язык для переводов, но даже в случае с ним я понимаю, что охватываю разумом лишь самую малую его часть. Ведь пока я писал эту статью, в нём успели родиться ещё с десяток жаргонизмов и устоявшихся выражений. Казалось бы, один из самых простых для изучения языков, но каждый день приходится лезть в словарь и контекстный переводчик. А всего в мире шесть-семь тысяч языков, если считать с диалектами, и каждый имеет свои исторически сложившиеся особенности.
Русский язык, конечно, красив и могуч. Но любой язык красив. Я не понимаю этих шовинистических «польский некрасивый, он шипит» (Изергиль вспомнилась :D) или «мне не нравится немецкий, он будто лай собачий». Проблема
не в языке, а в ушах слушающего. Или в устах говорящего, что реже.
***
Веду я к тому, что когда годами изучаешь и сравниваешь десятки языков (особенно как практик), то видишь, что хотя процесс их формирования, конечно, совершенно закономерен и имеет общие тенденции, но результат — полная вакханалия. Какая-то неудержимая энтропия, хаос планетарных масштабов. Русский язык, который красив и могуч, к тому же сверх-хаотичен. Сколько в моей статье слов-исключений? Заимствованных слов? Слов, написание которых родилось из старинной ошибки монаха-переписчика? Слов, которых в языке не было пятьдесят лет назад? Слов, которых в нём не будет через пятьдесят лет? Слов, которые кто-то поймёт превратно?
(И с хаотичностью этой ничего поделать, а даже если и можно было бы, на то нет никакого морального права. Предложить кому-то радикально переделать его родной язык — это всё равно, что предложить поменять здоровую руку на идеальный биомеханический протез. Пусть протез мощнее и эффективнее, но он чужой, он не «часть меня»).
Может, поэтому, когда я приходил домой, мне хотелось логичности и простоты. И я бегал по блогам и то уверял, что надо смириться со средним родом «кофе», то агитировал за изменение словарных значений.
А другим людям хочется ещё и унификации. Они знают, что привести все языки к одному невозможно, потому и пытаются создать единый язык. Идеально понятный. Разумеется, искусственный, который и волка (читай, глобализацию) накормит, и овец (самобытность языков на местах) сохранит. Вот мой любимый. Предпочитаю смотреть на него издалека, как на фемме фатале. Он меня и очаровывает, и пугает.
Но то, что из искусственных языков ничего не получится, я знал ещё давным-давно.
По версии романа «В ожидании рассвета», есть абсолютно конкретная причина, почему люди говорят на разных языках: во всём виноваты засланцы из параллельного мира ;)
— У меня самого есть идейка. Что насчёт того, чтобы перемешать все их языки?
— О чём вы? — уточнила Ирмитзинэ.
— Собрать всех мощных магов, устроить прорыв на Землю и всколыхнуть их разум, задать им основы для новых языков...
— Слишком большие траты, и ради чего?
— Если пойдём на контакт, и что-то, не приведи Тьма конечно... ну, это самое, — сказал кшатри Берк Пращник, до этого не проронивший ни слова.
Никто ничего не понял.
— И тогда будет война, — завершил Берк.
— А-а-а, — протянул Польмирик Любознай. — Всё, дошло. Если произойдёт недопонимание, со смешанными языками людям будет сложнее кооперироваться против нас. Создадим десять, нет, сто языков. Или даже тысячу!
— Они заново изобретут общий язык, придумают новый, — подала голос Шиэнцин.
— Люди-то? — усмехнулась Таон. — Каждая языковая группка будет биться до последнего, чтобы именно её язык стал общим. В итоге, у них никогда не будет общего языка.
***
Вывод: наш язык таков, каков есть, только потому, что таким его сложили миллиарды случайностей. География местности, где проживал народ; то, куда и как эмигрировал. С какими явлениями сталкивался, с какими другими народами и в каком качестве контактировал. Какова психология его носителей. Были ли значимые личности, которые мановением руки могли реформировать язык или ограничить его эволюцию.
Наши организмы, созданные в результате множества прихотей эволюции, и то более однозначны, чем язык. Я точно не стал бы возводить ранг священной коровы однозначность, когда речь заходит о столь случайной системе.
Поэтому, когда одних уважаемых мной людей коробит от «ловли ощущения озноба», я прислушиваюсь к тезисам и начинаю понимать, что именно не нравится; почему эта фраза может выглядеть негладкой, неприятно цепляющей. А когда другие уважаемые мной люди не видят в «ловле ощущения озноба» ничего криминального, я залезаю и на их горку, вставляю в свой бинокль стёкла других доводов и понимаю, почему здесь всех всё устраивает.
Короче, у них разные интерпретаторы входящих данных, я вижу, что один человек эволюционно приобрёл такое восприятие слова, а второй — другое. Но всем я бы хотел напомнить, что если бы тысячу лет назад какой-нибудь славянский юноша чихнул в ненужный момент, мы бы обсуждали не ощущение озноба, а какое-нибудь чувствение замёрза.
В общем, я бы с радостью спорил о чём-нибудь сущном, а не о том, что могло измениться от древнеславянского чиха.