Поморски женки

Текст не мой, насобирал на краеведческих сайтах, потому обозначу цитатами. Это ответ на пост уважаемой Елена Станиславова  https://author.today/post/233148?c=12102960&th=12101940 по поводу схожести характера отношений к женщинам у скандинавов и русских поморов. Природа и древние тысячелетние контакты сблизили эти народы.

  Описание жителей Русского Севера, вообще, достойна художественного пера. У меня в Байге https://author.today/work/152229 широко использован древний русский язык Поморская Говоря.  

Мужественные и умелы русские люди, прошедшие всю Сибирь насквозь и остановившиеся аж в Калифорнии. Ермак, Дежнев, Хабаров, губернатор Русской Аляски Баранов и многие-многие другие. 

Традиционная поморская семья была основой социального устройства на российском севере на протяжении столетий. Главные ее отличительные особенности от традиционной русской семьи заключались в полном равноправии между поморскими мужчинами и женщинами, отлаженной системе воспитания детей (включая обязательное обучение грамоте) и в высоком уровне морали.

Равенство мужчин и женщин в Поморье было обусловлено тем обстоятельством, что поморские мужчины столетиями ежегодно уходили на промыслы, оставляя домашнее хозяйство на своих жен. Поморские «жонки», подолгу заменявшие хозяев, называлась «большухами», и им беспрекословно подчинялись все члены больших поморских семей. Именно эти уверенные в себе, умные и грамотные северные женщины, были примером независимого поведения для подрастающих поморов.

Поморская семья – явление особенное. Роль женщины-матери в семье у поморов несколько иная, более значимая, чем у женщин Центральной России. Женщины и девушка Беломорья в решении хозяйственных и бытовых дел были самостоятельнее, чем женщины в других районах дореволюционной России. Они много помогали мужьям в подготовке к опасному труду на море, а в периоды длительных отлучек мужчин на промыслы – на Мурманскую страду, на Кедовский путь, в плавания в Норвегию – они оставались правительницами всего хозяйства и главой семьи. Поморки знали, испытали, «что хозяйкой дом держится». Хозяин – он добытчик на всю семью, не легок его труд, а в повседневных хозяйственных и семейных делах он полагался на хозяйку. Девушки-невесты уже с малолетства усваивают, что «без хозяйки - дом сирота», а, подрастая, убеждаются, что «без семьи у мужика не жизнь, а одно баловство». К тому же неизбежный в условиях Беломорья распорядок труда и быта, еще более суровый, чем у крестьянок северных междуречий, приучал ее к самостоятельности, а многие виды работ, подчас наравне с мужчиной, - к значительной независимости.

«Помор на море хозяин, ему не перечь, а поморка во дому в детях на равных, а иной раз она над верх берет, больше эти дела знает, слова каждого, мужа и жены, - слово хозяйское. Она в дому большуха, так у нас хозяйка зовется»

Самостоятельность поморок была обусловлена особенностями трудового ритма поморской семьи. Муж и старшие сыновья ежегодно уходят на промысел. С мая по сентябрь на 5 месяцев, а если придется остаться на зимовку, то и на полтора года. Вернулись с промысла мужчины – наступает для них считающееся «праздным время», когда нужно безотлагательно уладить накопившиеся за время плавания дела: распределить часть добычи между участниками промыслового похода, выделить долю поморским старикам, вдовам и сиротам, заплатить налоги, предложить часть добычи для продажи, выяснить, как прошел промысел в других артелях, подготовить судно к зимней консервации и ремонту и т.д.

При таком трудовом ритме надеяться на помощь мужа-промышленника значительную часть года поморке не приходилось. Она вынуждена была брать на себя всю полноту ответственности за ведение хозяйства и воспитание младших детей в его отсутствии. В ее обязанности с начала мая по сентябрь-октябрь входило: вспахать поле (муж уходит в плавание, когда земля еще не оттаяла), посадить рожь, вскопать огород, заготовить сено для лошади или коровы, вырастить, сохранить и убрать урожай, запасти на зиму ягод и грибов на всю семью, приготовить запас веников для бани, лучины на зиму, лекарственных трав, обиходить дом, детей, престарелых родителей и домашних животных. Перед уходом мужа на промысел обеспечить его одеждой и продуктами, собрать все необходимое.

Кроме того, на ней лежали типично «женские» обязанности по обработке пряжи, воспитанию малолетних детей, уходу за престарелыми родителями

Вернувшийся из многомесячного плавания муж продолжая находиться в плену своих «мужских», промысловых забот. Нужно было отремонтировать каркас, подготовить снасти. Пройдет 3-4 месяца, и помор уходит на зверобойку в северо-западную часть Белого моря.

Опять «большуха» на месяц остается на хозяйстве старшей. А после мартовской зверобойки не за горами и май, когда снова ждет мужчину океанская страда.

Само понятие «большуха» очень емкое. Это как показатель особого социального статуса женщины. «Большуха» независимо от возраста женщины значит «главная, уполномоченная, ответственная». Именно к «большухе»в отсутствие мужа должен обратиться чиновник, купец, староста, священник, так как она реально принимает решение за всю семью. Купить, продать, заказать, изготовить, оплатить – все это в ее компетенции. Как бы сейчас сказали, она распорядитель кредита, хранитель семейного очага, ревнитель семейных морально-этнических норм.

Мужа месяцами не бывает дома, значит, нужно вести себя в его отсутствии так, чтобы не возникало никаких кривотолков и поводов для подозрения в супружеской неверности. Вот почему выезд в город – женщины вместе с «большухами» собираются, в лавку к купцу заходят по несколько человек, в гости в соседнюю деревню планируют съездить к родным – обязательно с кем-то из домашних. Даже сейчас этот отголосок существует, когда бабушки-поморки приглашают «товарок» вместе пройти до магазина или почты, «чтобы скучно не было». Мы воспринимаем такое поведение как желание пообщаться, поговорить с друг с другом, узнать новости. Но ведь на самом деле это воспитанный многими поколениями негласный запрет появляться одной в тех местах, где могут быть посторонние мужчины.

«Поморская семья – своеобразный мир, отличала его взаимная уважительность всех ее членов. Раньше Дашек да Палашек здесь не встретишь, малыши Дарьюшки да Полюшки, девушки Дашеньки да Пелагеюшки, а вышли замуж – уже и по батюшке величают» 

  Отца величали батюшкой, мать – мамушкой, а крестную – матушкой. У всех членов семьи был ярко выражен общий семейный интерес к делу. Работаем на строительстве дома, судна, на промысле – все семьей. До тех пор пока не разлетались из гнезда дочери и сыновья, всем заправляли отец и мать на равных. Только мать не касалась корабельных дел. Все подчинялись отцу-матери без прекословия, уважительно относились ко всем старшим родичам, особенно к крестным.

Мальчики с детства видели, что женщина справляется с обязанностями главы семейства наравне с мужчинами, что ее уважают и слушаются все родственники. Поэтому, становясь мужчинами, молодые поморы относились к своим собственным женам с уважением. Девочки также понимали, что от женщины зависит очень многое, и молодые поморки вели себя с большим достоинством. В поморской среде даже не употреблялось русское слово «баба», которое считалось унизительным. Женщин поморы называли и называют «жонками».

Большая семья в Поморье носила в целом патриархальный характер, то есть по нормам семейного права, мужская половина семьи имела преимущество при решении всех основных вопросов, связанных с хозяйственной деятельностью и многими бытовыми сторонами жизни: например, распределение работ, выбор места промысла, брак детей и т.д. Главой семьи считался отец женатых братьев – страшой, после одряхления или смерти главой становился старший брат. В некоторых местностях старшой приобретал действительно большую власть, распоряжаясь даже специфически женскими домашними делами и регулируя поведение взрослых детей: приготовление пищи, распорядок дня, гуляния сыновей и дочерей.

В поморской семье у каждого свои обязанности. Отец полностью отвечает за корабельные дела. Мать до этих дел не касается. За то время, что отец остается на берегу, кроме корабельных дел он обязан выполнить «мужскую работу» - отремонтировать дом, подсобные помещения, загоны для скота, огородить выпасы, запасти дров на целый год, отремонтировать снасти, закупить необходимые для семьи товары. Дел очень много. Даже когда перед Рождеством к берегу подходят огромные косяки наваги, на подледный лов выходят в основном подростки, поморские «жонки», старики.

Очень четко, даже жесткое распределение обязанностей позволяло избегать возникновение в семье двоевластия и неизбежных при этом раздоров. Корабельное дело – это обязанность, домашние заботы – это обязанность, никто мим не должен особо гордиться, попрекать друг друга тем, что он делает что-то, что недоступно другому члену семьи. Муж и жена, две половинки единого целого, органично дополняющие одна другую и в полном объеме отвечающие за свою часть семейной работы.

«По праву величают хозяйку» - большуха. Прежде всего, она природная семьянинка: гордиться большой семьей, заботится о ней, поучает ее, она хозяйственна, уверена в себе знает себе цену, смелая, держится и в молодые годы с достоинством, а станет старше – это уже степенная, знающая цену труду, умудренная жизнью женщина. Она «не жалится» при всех свих многочисленных трудах, делах и заботах, тревогах и печалях.

В поморских семьях не принято было выносить сор из избы. Жена не должна была рассказывать соседкам и подругам о том, как складываются ее отношения с мужем. Не полагалось и жаловаться на него. Если женщина начинала жаловаться на своего мужа, ее начинали высмеивать соседки как несамостоятельную хозяйку или «поднимали на глум». «Большуха» не должна была делиться своими проблемами и с детьми. Это тоже осуждалось в поморской среде. Очевидно, что это правило было связано с тем, что масть в случае возникновения внутрисемейных конфликтов не настраивала младших детей против отца.

Девушки-поморочки, родом своим гордящиеся, смелые, защищенные многочисленной родней, уверенные в себе, хозяйственные, были желанными невестами.

В Устьянском правильнике относительно поморочек есть указание: «Гораздных девок «в господу» не пихать». То есть здоровых, «гораздых» поморочек в монастырь не отдавать. По существу, речь идет о довольно своеобразном внутриродовом отборе – кривых, хромых, физически и умственно неполноценны дочерей отправляли в монастыри, чтобы детей не рожали и поморский род не портили. «Возьми, Боже, что нам не гоже» - отсюда пошло это выражение.

Получается, что у поморов существовала скрытая система отбора по генетическим и этическим критериям.

Недостойных людей, замеченных в неблаговидных поступках, не брали на промысел, они оставались на берегу и со временем теряли статус помора, а больных, неполноценных девушек отправляли в монастыри. Таким образом, поморские рода проходили своеобразную генетическую и морально-этическую селекцию, что повышало их шансы на выживание в суровых условиях Севера.

Большинство поморских семей были многодетными. Поморские дети были здоровыми и сильными. Возможно, это было связано с особенностями трудового ритма промышленников. Современные медики советуют, чтобы с большей степенью вероятности зачать здорового и сильного ребенка, мужчине рекомендуется полное воздержание в течение 3-4 месяцев, нахождения, по возможности, подальше от городов и населенных пунктов, в экологически чистой местности, проводя время где-нибудь в горах или в тайге (в экспедиции, походе, на охоте). Можно утверждать, что за время промысла организм помора был хорошо подготовлен к зачатию здорового ребенка, ведь на промысле помор питался в основном свежей морской рыбой и мясом. В то время, когда крестьянин центральной России все лето работал на барщине, на покосах, на уборке хлебов, на самых тяжелых работах, получая в качестве дополнительного приварка пожелтевшее прошлогоднее сало. Затем осенью – пора деревенских свадеб.

Поморки нередко владели не только женскими ремеслами (уход за скотиной, ткачеством, стряпней и т.д.), но, как правило, занимались и традиционно мужскими работами. Многие «жонки» не хуже мужчин управлялись с парусами, владели основами навигации, занимались рыбной ловлей на тонях, знали грамоту и даже самостоятельно вели торговые дела. Всему этому поморские девочки учились у своих родителей.

В свою очередь поморские мужчины не хуже женщин справлялись с традиционными женскими обязанностями. Например, все поморы умели печь хлеб и шаньги, жарить мясо и, конечно же, варить, солить, коптить и вялить рыбу. Без этих навыков на промыслах было бы не обойтись. Кроме того, каждый помор мог сшить непромокаемые кожаные сапоги-бахилы, совик или непромокаемые морские штаны – «буксы».

До середины прошлого века любой поморский промышленник мог связать шерстяную рубаху – «бузурунку» и рукавицы – «вареги». Причем мужчины, в отличие от женщин, вязали не двумя спицами, а а одной длинной и плоской иглой «грянкой» (сегодня это искусство вязания полностью утрачено, и даже специалисты не могут воспроизвести способ такого вязания).

Поморская семья свое благосостояние обеспечивала непрерывным тяжелым трудом. «С малолетства приучены, шесть лет исполнилось – помогай отцу, он учил конопляное прядено екать, сеть вязать». Не шутя каждодневный урок отец дает, сполнил, там на улку бежать забавляться можно. Сестер мать и бабка учили перво-наперво вязать, шерсть трепать на цапахах, заплатки разные класть, это одёжу чинить. Девки с пяти лет маленьких нянчили. У всех поморов порядок такой. А не так – это у непутевого какого».]

Тяжел был труд у поморской семьи. С 5-6 лет девочки шили и ухаживали за младшими детьми, мальчики вязали сети, ловили на удочку рыбу, помогали родителям. С 10-12 лет мальчиков брали на промысел, и начиналась для них сложная и опасная морская страда. Семья все время жила как бы в экстремальных условиях. Трудно представить себе как справлялась со сложным хозяйством хозяйка – «большуха», одновременно вынашивающая или вскармливающая грудного ребенка. Отец, глава семьи, ежегодно вынужден был рисковать жизнью. Вот как описывал выход на «ближнюю» беломорскую зверобойку М.В. Ломоносов: «море так замерзает, что по нему можно ходить и на нартах ездить можно. В Поморье называется оное ночемержа, затем что в марте месяце ночными морозами в тихую погоду Белое море на несколько верст гибким льдом покрывается, так что по нему за тюленями ходят и лодки торосовые за собой волочат, и хотя он под людьми гнется, однако не скоро прорывается, около полудни от солнца пропадает и от ветру в чепуху разбивается».

А выход в океан весной на промысловой лодке, поход на Мурманскую страду, в Мезенский залив, в Горло, на Кедовский путь, на Матку. Иногда до места промысла добираться приходилось больше месяца. Шторма, арктические льды, полярные ветра, океанский прибой, стремящийся разбить лодку о камни, - море постоянно бросает поморам вызов за вызовом. Надо преодолеть себя и победить стихию, иначе – смерть. Любая ошибка, даже самая незначительная, может привести к гибели всей промысловой артели.

Во время промысла нельзя отвлекаться, нельзя думать о постороннем. «Собери умы свои и направи в путь. Горе, когда для домашних печалей ум морехода вспять зрит».

Изменилось время, изменились обстоятельства, изменились люди. Сейчас даже шлюпочный поход из Архангельска на Соловки становится достойным описанием, а ведь еще сто лет назад промысел велся за тысячи километров от поморских сел – на огромной территории от Шпицбергена до островов Карского моря и этот героический труд считался обычным для Поморья явлением.