Перевод как искусство локализатора

У Кеведо в чудесной "Жизни великого скупердяя" (также известно как "История жизни пройдохи по имени Дон Паблос, пример бродяг и зерцало мошенников") встретилось:
"Мы пошли дальше и на одном из углов спросили у какой-то торговки сухого варенья и водки — она же отпустила нам все это даром, как только поздоровалась с моим наставником".
Что в оригинале звучит как:
"Pasamos adelante y, en una esquina, por ser de mañana, tomamos dos tajadas de alcotín y agua ardiente, de una picarona que nos lo dio de gracia, después de dar el bienvenido a mi adestrador".
То есть "водка" здесь не что иное как агуардьенте, сиречь расовая гишпанская "огненная вода".
А вот с продуктом, названным "alcotín", возникают сложности даже у самих испанцев. Есть мнение, что во времена Кеведо так назывался инжирный хлеб, что, в общем-то, не противоречит ни понятию "закуска", ни "сухому варенью", т.к. оно должно быть именно такое - сухое и сладкое. Желающие могут перевести целую статью на тему диковинного продукта.
Заметим, что тонко заменив "агуардьенте" "водкой", с другими терминами переводчик не парится и смело задвигает: "А теперь, — сказал он, — выпей пол-асумбре этого вина, иначе, если ты от него не взопреешь, за молодца ты не сойдешь".
Хотя - кто ему мешал назвать испанскую винную меру объёма "асумбре" (2,16 л) чем-нибудь вроде "баклаги"?..
Асумбре применяется и ныне в некоторых странах Латинской Америки.