Почему немцы не заботились о своих офицерах?

Здравствуйте, уважаемые читатели!

Тема офицерского дополнительного пайка муссируется давно, периодически то пропадая, то вновь появляясь в комментариях. Порой кажется, что все доводы уже сто раз приведены, всё давно обговорено, но нет, некоторые комментаторы постоянно пытаются вернуться к этой теме. Причём никого не интересует дополнительное питание у лётчиков, десантников, моряков или танкистов – вроде понятно, что люди испытывали чудовищные физические нагрузки и увеличение норм питания позволяло их хоть как-то компенсировать. Нет возражений и по специальному, дополнительному питанию, выдаваемому раненым и больным – тоже понятно, что и это крайне необходимо им для скорейшего восстановления. И только незначительное увеличение нормы довольствия офицерам, воевавшим в составе воинских частей, входящих в действующую армия (как написано в телеграмме – до армейского тыла включительно), вызывает постоянную дискуссию.

Для начала, ещё раз перечитаем телеграмму, в которой указана и категория довольствующих, и нормы этого доппайка:

Из документа видно, что обеспечивалась очень незначительная прослойка офицеров – фронтовиков, это, во-первых. Во-вторых – давайте уж переведём граммы в килограммы, чтобы понять, сколько дней офицеру, уровня командир роты – командир батальона необходимо пробыть на передовой или в прифронтовой полосе, чтобы получить хотя бы по килограмму каждого продукта.

Итак, для того, чтобы получить килограмм масла или сала – необходимо 25 суток, для получения целого килограмма печенья – 50 суток, килограмма рыбных консервов – 20 дней (или получать 1 раз в 2 дня стограммовую банку). Что-то не больно много и получается, не правда ли? Про среднюю продолжительность жизни у командиров войскового звена говорить не будем, это абсолютно не корректно.

Так за что офицеру такое «богатство», в виде аж трёх продуктов? Наверное, каждый, кто имел возможность руководить коллективом от 20 человек и более, прекрасно знает о тех физических, эмоциональных, психологических нагрузках, с которыми сталкивается такой руководитель. У офицера, тем более в боевой обстановке, нагрузки, в том числе и на нервную систему, многократно усиливаются. Повышается физическая нагрузка, ускоряется и усиливается мыслительный процесс. Командиру необходимо не только правильно разместить своих подчинённых и проконтролировать выполнение ими своих обязанностей, но и озаботиться взаимодействием и взаимопомощью с соседями справа и слева, контролем за воздушной обстановкой, за собственным тылом, обеспеченностью собственных подчинённых всем необходимым, от оружия и боеприпасов, до котелка и горячего питания, наладить караульную службу, и выполнить лично множество других задач, которые он не может перепоручить. От его грамотных, своевременных, правильных решений и отданных приказов зависит многое, и жизни мирных граждан, и раненых и больных, находящихся в тылу, и тех же соседей в конце концов, и само собой, жизнь его подчинённых,  в конечном итоге, и его собственная. 

Всё это прекрасно понимали советские медики, именно они и давали рекомендации по питанию, участвовали в подсчёте калорийности того или иного пайка. Понимали это и в Главном политическом управлении РККА, а интенданты просто заказывали и обеспечивали. Так что, доппаёк советского офицера – это и забота о командирах, и стремление советского руководства хоть как-то возместить физические, психологические и прочие жизненные расходы офицера.

Отсюда вопрос к тем, кто упрекает офицеров РККА в доппайке: «А почему германское (английское и пр.) не заботились о своих офицерах? Почему их не интересовало физическое и морально-психологическое состояние собственного командного состава? Они надеялись, что, снабжая армию наркосодержащими препаратами достигнут положительных результатов, возместив, в том числе, и физические затраты офицерского состава? Уважаемые комментаторы, критикующие советских офицеров за доппаёк, ответьте на эти вопросы.

На этом пока всё. Спасибо всем, кто читает, пишет и комментирует. 

С уважением ко всем вам, Александр.