Курам на смех!

Какое-то время Эмиль сидел у ручья, уронив лицо в ладони. 

Сначала хотел выбросить бубенчик и поскорее сбежать с поляны. Но, посидев и подумав, не выбросил и не сбежал. Сунул бубенчик назад в карман, умылся в ручье, набрал мех водой и даже причесал кудри. Отдохнувшего и как будто бы повеселевшего Бубу спросил: 

-Ты-то, опытный любовник, что скажешь? Трус твой новый хозяин или правильно? 

Буба только пряданул ушами. Глаза у него были как вишни, и черные густые ресницы делали взгляд совсем добрым и кротким. 

- Ну-ну, - погладил Бубу Эмиль. - Ничего-то ты не видел… 

Да, может, и не было ничего. Что там сон, что нет, не поймешь… Этот медвежич в камзоле с диковинным словом "мессир". И знакомое, вроде, слово, а Эмиль, как ни старался, не мог припомнить, где оно ему встречалось.  

Бубенчик приятно оттягивал карман, дорога бежала весело, как-то легко и радостно, и Эмиль стал думать хорошее. Что Итта, конечно, будет рада его видеть, и, что ему удастся убедить ее родных отпустить девушку с ним. И что, если нужно, если он поймет, что к месту, то ему ничего не помешает сделать ей официальное предложение. Потому что если и впрямь война, то любое промедление смерти подобно. 

Заливались полевые жаворонки, кузнечики стрекотали, утреннее доброе солнышко вкрадчиво лезло за шиворот, а чистое небо синело точно выполосканная в синьке простынь. День назревал и накалялся, пока не раскалился как следует, поджаривая Эмилю и без того уже загорелые руки. Тогда дорога сначала вздыбилась в горку, а потом ровной лентой нырнула вниз. С вершины холма Эмиль увидел небольшой город, тесно прижавшиеся друг к другу дома, а вокруг - хутора, перелески, луга да поля. 

Вот и Южные Чучи. Большие оказались. Не чета Северным. Даже колокольня имеется. Надо будет купить здесь немного мяса в дорогу. Или рыбы. Дед велел есть рыбу, а не яблоки… Эмиль достал мех, напился и велел Бубе спускаться. 

На подъезде к городу дорога разбежалась надвое. Левая, широкая и разъезженная, вела к воротам, а правая - скромнее и привычнее, шла в обход. 

Эмиль придержал коня у домика на обочине, чтобы спросить про Озерье. Направо ему забирать или прямо ехать. Он остановился у запертой калитки, раздумывая, стоит ли по пустякам беспокоить крестьян, можно, в конце концов, и в городе спросить. Но тут дверь дома приоткрылась, и в образовавшуюся щель высунулось испуганное личико девочки лет семи. Девочка уставилась на путника изумленными глазками, сразу напомнив Эмилю пугую ундину 

- Привет. - Он улыбнулся.

Девочка не пошевелилась. Смотрела, выпучив глаза, и молчала, а потом в доме раздался резкий окрик, на крыльце появилась немолодая женщина и грубо дернула ребенка за руку, пряча себе за спину. Вместо слов приветствия - суровый, быстрый взгляд на непрошенного гостя, и дверь захлопнулась. 

Он продолжил путь, осторожно посматривая по сторонам. 

Все дома, стоявшие у дороги, угрюмо заперли ворота и двери. Ни одного человека не встретилось Эмилю, пока на подъезде к городу его самого не догнали всадники. 

- Стой! А ну, стой! - окликнули его резко.

Эмиль остановился, и двое гвардейцев поравнялись с Бубой. 

- Кто такой? Местный? Арбалетчик? - Гвардеец был одет в красный китель, и это означало, что он принадлежит к особым королевским войскам. Лицо у него было усталое, поросшее недельной щетиной, горделивые черные усики топорщились по сторонам как у выдры. 

- Он не местный, - второй стражник, полноватый и добродушный, носил китель синего цвета, а, значит, служил в местной охране. - Я такого не знаю.

- Я еду в Озерье, - осторожно сказал Эмиль.

- Туда теперь не попасть, парень… - Красный гвардеец оглядывал Эмиля с любопытством. -  Не по этой дороге точно. Ты приехал прямо в пекло, дружище. Ведьмы окопались в лесу на юге. Город готовится к обороне.

Эмиль почувствовал в груди камень.

- Король прислал гвардию? - сглотнув, спросил он. 

- Двадцать человек. Но мы - конные. Еще тридцать идут сюда пешком. Откуда у тебя боевой арбалет, малой?

- От отца, - Эмиль только теперь понял причину, по которой гвардеец был с ним любезен. Арбалет. 

- Обучил тебя батя, значит?

Эмиль решил промолчать. 

- Нам все сейчас пригодятся. Тем более арбалетчики, - всадник хлопнул Эмиля по плечу, тронулся и кивком велел следовать за ним. 

Городские ворота были и не ворота вовсе - просто широкий въезд с дороги с двумя высокими столбами по краям, обозначающими феодальное владение. С юго-востока к ним примыкал густой перелесок, и с северо-запада не обойдешь - упрешься в высокую ограду хутора.

Все свободное пространство перед въездом в город перекрывала наскоро сооруженная стена из вкопанных в землю кольев, наваленных друг на друга перевернутых телег, с торчащими из деревяшек гвоздями. Перед забором чернел неглубокий свежевыкопанный ров, соединенный с тем самым ручьем, что бежал рядом с Эмилем с места привала, а теперь наполнил ров, в дно которого наверняка тоже вбили острые колья.

Город готовился к штурму. На укреплении трудились все жители, кроме пожилых женщин и детей. Даже девушки, даже старики, те, кто мог держать лопату и вилы. Город надеялся выстоять теми силами, которыми располагал.

Гвардеец с горделивыми усиками, за которым следовал Эмиль, остановился и обратился к бородатому, по пояс голому мужику, помогающему другим крепить между собой части укрепления: 

- Помощь нужна?

- Помощь нужна у гончарни, господин капитан. С воротами мы сами разберемся. А там с луга подход. Туда ломанут в первую очередь. 

- Вот там мы их и встретим… - кивнул королевский гвардеец и, веля стражнику и Эмилю присоединяться, направился прямиком через город, мимо помертвеших домов с заколоченными и забаррикадированными дверями, опустевшими  улицами, где изредко только попадись спешащие горожане, несущие вилы и топоры, и где загодя были сложены костры, на случай, если ведьмы прорвуться и придется палить волкалкам шкуры и жечь ограждения…

Гончарная фабрика - большая, двухэтажная, с настроенной на крыше башенкой, находилась на противоположной от ворот стороне Южных Чуч. Здесь живая лесная изгородь, окружавшая город, заканчивалась, и начинались пологими горбами стелящиеся до самого горизонта поля и пастбища. По всем стратегическим понятиям - самая уязвимая точка. Так объяснил местный стражник. 

Вся территория вокруг гончарни кишела людьми. Каждый был занят делом. Мужчины спешили углубить ров и продлить его как можно дальше до леса. Они стояли по колено в воде и махали лопатами. Крестьянам эта работа была привычна. 

Королевский гвардеец спешился первым, за ним с лошадей спрыгнули местный стражник и Эмиль. 

- Где Мансул? - расстегивая по дороге китель, крикнул работающим королевский гвардеец. Те указали в глубь двора, и гвардеец повел Эмиля дальше. Местный стражник остался на подмогу, он тоже разделся по пояс и взял в руки лопату. 

Мансул оказался маленьким плечистым мужиком с большими хваткими руками. Он ругал двух мальчишек лет одиннадцати за то, что те утопили топор во рву.

- Ныряй и ищи! Пока не найдешь. Мне сейчас топор важнее твоей глупой башки.

Гвардеец остановился и подождал, пока Мансул закончит ругать пострелят, а потом сказал: 

- Парнишку на дороге поймал. Говорит, арбалетчик. Пристрой его. 

Мансул оглядел Эмиля.  

- Высокий,   - одобрил он. - Но меча для тебя нет. Ничего нет. Даже алебарды. Разве что, вон, бери вилы и накалывай на них карнаонцев. Хотя, по правде говоря, тощеват ты для такого. 

- У меня есть арбалет, - напомнил Эмиль.

- Вижу. Арбалетом в ближнем бою не очень отмашешься. Что будешь делать, когда эти сучки пройдут наши капканы? 

- Если они прорвут укрепление, вилы не помогут, - сказал Эмиль и сглотнул, стараясь справиться с дрожью в голосе. Он взял себя в руки и добавил: - Но… поможет... кипящее масло или смола. 

Мансул на секунду открыл рот. Слова Эмиля удивили его.

- Парень дело говорит, - вмешался королевский гвардеец. 

- Да где я возьму тебе кипящее масло, капитан? - раздраженно развел руками Мансул. - Это у вас там в столице, всего немеряно… 

- Не масло, смолу!  - оживился гвардеец. - Я организую. В гончарне есть огромные печи. Вели женщинам их растопить как следует. Молодец. - Гвардеец одобрительно хлопнул Эмиля по плечу, снова накинул брошенный на бревно китель и вскочил на коня. - Топите печи! 

- Смола… - проворчал Мансул. - А по мне лучше вилы. Хоть глаз какой стерве выколоть напоследок. И то дело...  -  он зло сплюнул. - Копай, парень, ров. Или колья точи. Пока силы есть. Но чуть что - лезь на голубятню. Касперу в подмогу.  Болты-то у тебя хоть есть?

- Много, - чувствуя, как покрывается холодным потом, кивнул Эмиль.

- Много болтов никогда не бывает. Всегда не хватает одного, - хмыкнул Мансул и вернулся к своим обязанностям - покрикивать на работающих, да показывать, куда втыкать острые колья частокола.

Эмиль привязал Бубу подальше за сараем на длинную веревку, чтобы он мог пощипать растущую вдоль канавы крапиву. 

Лопаты Эмиль не нашел, но зато отыскал свободный топор и присоединился к тем, кто обтачивал сваленные грудой бревна. Орудовать топором он умел. Вскоре стало ясно, что гвардеец не зря заранее снял китель. Через час работы, рубашку Эмиля можно было выжимать. 

Он разделся, разложил рубаху на вечернем солнышке, напился, и продолжил обтесывать заготовки, не переставая поглядывать по сторонам, примечать важное, да слушать разговоры. Всякие другие мысли он себе запретил. 

- Ведьмы не станут посылать сюда большой отряд, они идут широкой шеренгой. И нападают группами. - Говорил лысый старик в красной рубахе суетливому мужику помоложе. - Это тебе не роанцы. Мозгов у них нет. 

- Три десятка морриганок на волколаках?! И еще наемников до черта... Десять сотен, больше... Не сосчитать... - хмыкал в ответ суетливый. - Это не группа. Это чертова роанская дивизия.

- А сколько человек в ополчении? - вмешался в разговор Эмиль.

- Посчитали - прослезились...  - старик утер лысину. - Около шести сотен мужиков наберется, да сотня другая девок покрепче в придачу. Все.

- И гвардейцы! - напомнил суетливый.

На это старик только фыркнул и в сердцах махнул топором по бревну. Щепа отлетела прямо Эмилю под ноги. Эмиль побледнел и сглотнул ком в горле. Двадцать гвардейцев против пяти десятков морриганок - просто курам на смех! А еще наемники... 

(Отрывок из 27 главы)