Аповисетъ?

Утренний туман окутал Бадахшанский перевал — перекресток миров и времен, а к полудню, когда туман рассеялся, у родника над ракитовым кустом висели трое: Прометей, прикованный к скале; Иисус Христос — на кресте; Один, сам себя пригвоздивший копьем к древу жизни — ясеню Иггдрасиль.

Брат Калинга решил подслушать, о чем беседуют "мученики богини Гравитации":

Прометей:

— Тридцать тысяч лет вишу на этой скале, братцы, запамятовал уже и за что, помню только — чудил по молодости, прямо Огонь, и брат меня легавым сдал, "Тормозом", кажется его звали, но это не точно. Вот как, имени брата толком не помню, а жену его, будто вчера видел, красииивая — Пандора.

Иисус Христос:

— Легавые, говоришь? Значит преступник.

Прометей:

— Ты что ж, книжник чтоль какой, али разницы между "буквой закона" и "духом закона" не видишь?

Калинга (записывая разговор в свиток и бурча под нос):

— Не вижу, значит преступник.

Один:

— А я тут добровольно обретаюсь, мудрость с "древа Жизни" чрез мучения высасываю. Помнится, отдал глаз Мимиру за мудрость, а тот меня только теореме Пифагора обучил, ну, думаю, на весь цикл школьной геометрии у меня органов не хватит, потому пошел на, кхм, радикальные меры.

Иисус:

— И ты, преступник — торговец органами, а я вот жду становления на Царствие Небесное.

Калинга(записывает):

"Между двух воров царь царей висит..."

Прометей:

— А знаете, братва, кто главный торговец органами?

Иисус и Один отрицательно помотали головой.

Прометей (прикидывая время по солнцу):

— Щас увидите, три-два-раз...

Из-за утеса показывается гигантский орел, и на бреющем полете подлетает к Прометею, расклевывает тому бок, с ловкостью хирурга (Калинга аж обзавидовался) отделяет когтями-скальпелями печень титана, кладет в сетчатую авоську, и улетает не попрощавшись...

Один (задумчиво):

— Обратился и я, как-то раз, в орла, кровь мудрейшего человека — свежеубиенного цвергами-извергами Квасира клювом собрал, да пока до Вальхалы долетел, половину кровушки — "меда поэзии" и растерял. Птицы, мать их так раз так, выделительные функции клоаки не контролируют...

Калинга вынул из-за пазухи свиток по орнитологии, и чиркнул пару строк на нем.

Иисус:

— За ракитовым кустом писарь притаился, чует мое сердце, что смешались в его голове птицы, крылья, боги, сверкающие, преисполненные мудростью очи в гибрид человека с орлом...

Прометей:

— А кони?

Иисус:

— А что кони?

Один (прозрев на пустую глазницу):

— Так вот окуда у моих валькирий крылатые кони.

Прометей(задумчиво):

— Я о пегасах подумал...

Иисус:

— Та нее, я об ангелах вам толкую, ну да ладно, вам - язычникам простительно.

Калинга(записывает в свиток):

"Отпустил царь царей двоим преступникам, висящим подле него, грехи".

Один:

— Как по мне, так оно и хорошо, что у девок моих боевых мерины о крылах, иначе как до Вальхалы металолом стаскивать?

Калинга вычеркивает из списка прощенных одного преступника (не раскаялся).

Прометей:

— Я тут подумал, братва: вот висим мы тут, а какие люди выводы сделают из наших мучений?

Небольшое облачко проплыло мимо троих собеседников, а когда ушло с перевала, напротив Прометея, Иисуса и Одина появился четвертый висельник — чучело огородное из культурной рефлексии человечества на заданную тему — Страшила из "Волшебник из страны Оз".

Страшила:

— Всем привет! Мозги лишние ни у кого не завалялись?

Один(сконфузившись):

— Органами более не торгую...

Прометей, без труда вынул кольцо из скалы вместе с камнем, в который оно вбито, и прогулочной походкой подошел к Страшиле, на глазах у охреневших Иисуса и Одина снял чучело с шеста, и и сказал ему, дружески похлопав Страшилу по плечу:

— Ступай друг, мозгов много по Земле раскидано теми, кому они без надобности, чего-нибудь да найдешь...

Страшила кланяется троим "висельникам", и впрепрыжку убегает в туман.

Иисус (Прометею):

— И давно ты "для балды" на скале печенью торговал?

Прометей:

— Пару тысяч лет тому как, с тех пор, как прощение получил.

Иисус:

— Мое?

Прометей( пожимая плечами):

— Не помню, давно это было.

Сказал титан, как отрезал, и вертая цепь на пальце, як брелок, упиздовал в туман вслед за Страшилой.

Один(вынимая копье из бока и сходя с древа Жизни и шмыгая простуженным носом):

— Все — надоело висеть, мудрость аж из ноздрей сочится, пора ее в дело употреБлять.

Один ушел вслед за Прометеем.

Калинга(не успевая записывать):

— Употре... что?

Иисус(с досадой в голосе):

— Блять.