Новое ретро: Лев Гурский Corvus Corax

Лев Гурский, он же Роман Арбитман  - популярный автор политической фантастики. Список его произведений ласкает взор такими названиями, как “Убить президента”, “Спасти президента”, “Блондинка на нарах”, и “Игра в гестапо”.  Тем не менее, его произведения более пятидесяти раз были выдвинуты на различные фантастико-литературные премии, и даже несколько раз премии получали. Если присмотреться повнимательнее к внушительному списку номинаций, то выясняется, что большинство высоко оцененных читателями текстов - не художественные произведения, а публицистика. Но и рассказы, и романы Льва Гурского в этом списке тоже присутствуют.

Противоречие - это интересно. Казалось бы, с каких пор палп-фикшн входит в область интересов номинаторов фантастических премий? Как может автор романа о том, как “Денис Кораблев проснулся президентом России” писать достойную литературную аналитику?

И вот с этим, уже сформированным интересом, была открыта  книга Льва Гурского “Corvus Corax”.

Предположим, что звукозапись и электрическая передача звука как таковые не были изобретены. Ни телефона, ни винила, ни пленки, ни MP3 - ничего. Но изобретательное человечество не опустило рук и пользуется биологическими носителями - то есть птицами.

Лицензионный носитель альбома Киркорова? Скворец.

Озвучка остановок в электричке? Попугайчик.

Архивная аудиозапись?... Ворон-долгожитель.

Вот ворон (согласно Линнею, Corvus Corax)  и стал знаменем книги. Весь сюжет крутится вокруг одного очень пожилого ворона и тех записей, которые этот ворон носит в памяти. Сам ворон, к сожалению, нечасто выходит из роли вещдока, большую часть книги он находится (не поворачивается язык сказать  - сидит) в клетке, которая лежит в рюкзаке у бегающего, прыгающего, падающего главного героя. И это, конечно, очень жаль (причем не только из соображений, что жалко птичку).  Понятно, что автор сэкономил много сил, не продумывая, как организовать динамичный боевик с участием живого ворона, но сколько упоительных коллизий и поворотов сюжета на своенравии и уме этой птицы можно было построить!

Но представитель древнего племени наследников дейнонихозавров терпеливо проводит сюжет в клетке, а что же происходит снаружи? А вовне тесной клетки происходит примечательно жанровый боевик. И жанров использовано два. Первый, “Москва как главный герой” Льву Гурскому, с моей точки зрения, удался. Традиция московских романов, с узнаваемыми для местных локациями и фишечками, широка как в реалистической литературе, так и в фантастике. Corvus Corax может занять совершенно законное место на полке между “Записками” Гиляровского и “Метро” Глуховского. Ах, эти дворы со стоящими на помойке антикварными шкафами прямо с содержимым, ах, эти госучреждения, наполненные таинственной нелинейной а то и негуманоидной  жизнью, эти вокзалы, эти магазинчики с неочевидными задними комнатами, эти тряские электрички и набитые улыбчивыми молдаванами пригородные маршрутки! Даже мне, знакомой со столицей шапочно, подмигивали и улыбались самые разные московские реалии, а коренной москвич, мне кажется, должен получить от книги намного больше удовольствия.

Книги о городах - жанр бессмертный и почетный, пока города стоят и пока люди живут в них. Когда Guardian в статье о Солсберийском отравлении  упоминает notorious Yasenevo labs, я поневоле умиляюсь. Кому-то ценны приключения на Покровских воротах и философия Благуши, кто-то твердит про ночной кораблик Александровского сада. Легко представить себе москвича, который мысленно восстановит все перемещения Иннокентия Ломова и его почтенных спутников  и даже примерно сообразит, в каком квартале проживает незадачливый журналист Каретников.

Со вторым жанром ситуация сложнее. С одной стороны, Лев Гурский очевидно владеет этим жанром мастерски, с другой - дискутабельна ценность жанра как такового. Этот жанр - пародия на политические реалии, с узнаваемыми приметами текущего времени и более чем узнаваемыми политическими деятелями.

В принципе, отечественная фантастика любит этот жанр с давних пор, еще с тех пор как, повинуясь перу Вячеслава Рыбакова, звероподобный Ельцин ограбил в переулке ангелоподобного Горбачева (в романе “Дерни за веревочку”, в 1996 году). Вроде бы и не только фантастика, а и чистый детектив и чистый боевик, и все их возможные гибриды  многократно использовали богатую фактуру, которую предоставляет нам ежедневно новостная лента. 

Ну, в самом деле, нужны и огромная фантазия, и сильнейшее чувство юмора, и авторская смелость, чтобы сочинить с нуля персонажей, сопоставимых с Сечиным, Милоновым или Жириновским, да еще так, чтобы читатель поверил. Героев, сопоставимых с медийно-фольклорным образом Чубайса, можно припомнить разве что у Асприна и Пратчетта.
Так что писателя, который лишь слегка камуфлирует существующих медиаперсонажей и вводит в сюжет любителя гаджетов премьера Михеева или вождя антикоррупционеров Наждачного, легко понять. Почему бы и нет, если использование политических намеков оживляет сюжет и дает простор для милого читательскому сердцу  зубоскальства.  Как-никак, шоу “Куклы” имело внушительный рейтинг и продержалось на экранах страны восемь лет. Если бы Лев Гурский ограничился пародийной составляющей жанра, ситуация была бы куда более понятной, но и куда менее интересной: Corvus Corax  - не только пародия, и среди узнаваемых целлулоидных кукол мечутся герои настоящего боевика с настоящими тайнами и убийствами. 

Фокус в том, что боевик с политикой - жанр сам по себе глубоко противоречивый. Боевику, как это очевидно следует из названия, следует быть боевитым: динамичным, конфликтным, острым, без слишком тонких намеков и избыточной пищи для размышлений.

А реальная политика, раз уж автор взялся апеллировать к ней, а не только выводить пару-тройку комически узнаваемых персон  - явление страшно замороченное, мультикомплексное, состоящее из намеков, умолчаний и пресуппозиций минимум на три четверти, пропитанное экономическими влияниями, отравленное накопившимися системными ошибками, обсыпанное по краям интересами дополнительных участников - в общем, медленное и страшно занудное.

Ни один автор художественной книги, находящийся в своем уме, не будет и пытаться воспроизвести политическую арену современности as is, а прибегает к упрощению. Так же, разумеется, поступает и Лев Гурский. Долой из кадра интересы и агентов англоязычного мира, долой из кадра запутанную и болезненную тему Чечни и всего Северного Кавказа, долой из кадра пару-тройку миллионов свежих москвичей, говорящих на суржике с хэканьем и имеющих большие вопросы к юго-западной политике президента Пронина;  долой армянские рынки и их владельцев; долой владык реновации и строек в любых неожиданных местах; долой владелиц серьезных бизнесов, воспитывающих по паре-тройке детей от какого-нибудь женатого министра, ах да, министров тоже сократим, пары штук хватит. 

Боевику это, разумеется, идет на пользу - коллизия становится обозримой человеческим взором и - хотя я забегаю вперед - разрешимой усилиями считанных участников. А вот образ Москвы и ее политических процессов от такого массивного упрощения сильно страдает.  Создается устойчивое впечатление, что вся книга происходит где-то ранним утром 2 мая в 70-х годах - и по широким солнечным улицам мимо Иннокентия Ломова и его сподвижников движутся считанные автомобили, а так весь город, его большие и малые - на дачах или просто спят еще. Пустоватенько, в общем. 

Не следует удивляться и тому, что значительному упрощению к развязке подвергается и конфликт, лежащий в основе сюжета. Вместо системного воспроизводства современной российской администрацией логики, методов  и внешнеполитических интересов сталинской администрации, на которое однозначно указывает завязка и разбросанные по тексту подсказки, мы на выходе хлоп - и получаем главного гада-одиночку, наци-реконструктора. Ну как так-то, автор?  Проницательный президент Пронин и его служба безопасности проигнорировали одержимого фашиста в своих рядах?.. Глубокую системную проблему заменим одиноким вредителем?

Впрочем, чего искать правдоподобия от истории, в центре которой вихрем несется по ступеням, сжимая ручки носилок с бесчувственным телом, обгоняя вооруженную погоню, столетний старец (а в рюкзаке, у него, как помним, сидит в клетке, даже не обложенной ватой, живой ворон).

Даже если исходить из того, что книга во многом шуточная  - совсем уж снижать планку правдоподобия не стоило. Возраст и прыткость великого шпиона, экономное количество политических акторов в правительстве  - это условности, допустимые в конструкции текста, просто потому, что они не лежат в основе коллизии. Но изучать порочную систему управления только для того, чтобы найти в ней одинокого злодея - это разочаровывает так же, как ворон, две трети текста пролежавший буквально в кармане, именно потому, что разрушает движущую силу текста: “как они справляются с такой капризной звукозаписью?” “как они смогут победить целое правительство?” А никак.

Но, повторюсь, мне кажется, что легковесная, простоватая развязка сюжета - не беда конкретной книги, а свойство жанра. Признаюсь, я не любитель политического боевика, но те пять или шесть книг в этом жанре, которые мне все-таки довелось прочесть, все до единой либо создавали такое же впечатление “замах на рубль, удар на копейку”, либо были предельно пессимистичны. Было время, когда сам факт упоминания, даже под псевдонимами, реальных политических деятелей - был уже актом гражданского мужества. И да, в те времена, когда мы все смотрели передачу “Взгляд” - боевик с сатирическими образами деятелей и организаций казался острым, новым и страшно интересным жанром.
Но времена изменились. Поржать над любовницей ВТБ-банка или чистосердечным снобизмом дочери Пескова мы можем не на страницах книг, а напрямую, в социальных сетях. И поэтому сам прием противоправительственной сатиры в жанре боевика воспринимается, как не то, что устаревший - но как вполне полноценное ретро. О, как мы упарывались по этой теме в восьмидесятые!... Да-да, отлично, очень точная стилизация. 

Но имел ли в виду автор этот слой иронии текста? Пожалуй, не берусь судить.

Засим, все-таки, мне следует иметь совесть и наконец перейти к плюсам Corvus Corax.
Книга действительно смешная. А смешно писать о документах сталинской эпохи и о том, как и кто заинтересованы в молчании или карканьи этих документов - мало кто осмеливается, да и еще меньше у кого получается. Книга динамичная. Сюжет набирает скорость не сразу, но столетний  агент Фишер, от появления в тексте до самой развязки, задает великолепный темп. Книга, в конце концов, имеет четкий  и (на мой взгляд) верный пропагандистский заряд, и читатель, хоть и посмеиваясь над разношерстной командой Наждачного, поневоле симпатизирует ей гораздо больше, чем плечистым дисциплинированным юнармейцам, то есть, тьфу, пионерам. Книга, что удивительно, дает серьезное основание для оптимизма.

Этот оптимизм остается у самого сомневающегося и скептично настроенного читателя не от действий агента Фишера, не от наивного лукавства юного сотрудника конторы охраны авторского права Иннокентия Ломова - а благодаря образу чрезвычайно самостоятельного и ушлого школьника Иннокентия Савочкина, самодеятельного орнитолога и начинающего политического активиста. 

Кеша-младший, в отличие от Кеши-старшего, умеет сопоставлять факты, делать выводы и гнуть свою линию. А именно такая модель поведения -  то, на что мы только и можем надеяться от подрастающего поколения. Один раз Иннокентий Савочкин упускает из своих рук драгоценную птицу, но его главное свойство - не повторять ошибок. И, есть надежда, что выросший Савочкин успеет научиться всему, чему нужно у сенсея Фишера.

Игра на противопоставлении инфантильных миллениалов  и подчеркнуто быстро взрослеющих пост-миллениалов пока еще редко входит в литературную повестку, чаще их особенности обсуждают в социальных сетях, а значит, Лев Гурский сумел внутри вроде бы замшелого жанра сказать кое-что нетривиальное.

Кому я готова порекомендовать эту книгу? Всем, кому по нраву жанр юмористического боевика. Надеюсь, что Corvus Corax найдет своего читателя, хоть голос его и не так сладок, как у  Luscinia Luscinia.